— Рад тебя видеть, Катерина, — Луп улыбнулся ей, садясь за стол.
— Я тоже, монсеньор! — пролепетала обрадованная девушка.
— А меня ты, похоже, не рад видеть?
— Когда ты перестанешь ворчать, Дпманш? Тяжело вздохнув, Луи принялся за еду, временами прерывая ее, чтобы задать Катерине интересующие его вопросы. Время ужина пролетело незаметно. Катерина не сводила взгляда с Луи, и он хорошо это видел.
— Отличный ужин, — похвалив еду, он встал из-за стола. — Я на конюшню, Диманш.
— Снова будешь ночевать на конюшне? — недовольно спросил Диманш. — У тебя появилась странная привычка.
— Мне просто нравится запах сена. И перестань, наконец, ворчать, иначе ночью мне приснятся кошмары.
— Вы не подниметесь в ваши покои? — упавшим голосом спросила расстроенная Катерина.
— Она весь день старалась, думала, ты оценишь ее старания, но она ошибалась.
— Ты, вероятно, себя имеешь в виду? — Луи широко улыбнулся Диманшу
Тот только махнул рукой и вышел. Луи решил не расстраивать Катерину. Он поднялся в свои покои и смог сам убедиться в том, что все сделано Катериной на славу. Комната просто блестела от чистоты. Луи все время нахваливал Катерину, которая буквально расцветала от его слов. После осмотра Луи пожелал ей спокойной ночи и направился в конюшню. Там в одном из углов лежала большая охапка сена. Луп специально распорядился поместить ее сюда. Комната казалась ему душной, а здесь он всегда засыпал, вдыхая ароматный запах сена и мечтая о Генриетте. И сейчас он, сбросив сапоги и расстегнув рубашку, забрался на сено и растянулся во весь рост.
Оставшись один, он погрузился в свои мысли, главной из которых была одна — а не ошибся ли он, посмеявшись над Генриеттой, наговорив ей грубости? Ведь она может просто проигнорировать случившееся или просто не захотеть отомстить. Нет! Насколько Луи знал непокорный нрав Генриетты, она не оставит его без заслуженного наказания. Принимая во внимание ее оскорбленное самолюбие и чувства, которые она — Луи не сомневался — питает к нему, Генриетта должна приехать. Он все правильно рассчитал, она приедет отомстить ему, только когда это произойдет? И рассказал ли герцог Орлеанский о мнимом условии короля?
Эти вопросы мучили Луи, и временами он терял уверенность в правильности выбранного им пути для покорения Генриетты. Не раз за эти дни он порывался послать все к черту и поехать в Орлеан, броситься на колени перед Генриеттой, признаться в своих чувствах и покаяться. Лишь сознание того, что такой поступок может привести к неприемлемым для него последствиям, а именно к холодности Генриетты, останавливало его.
— Нет, она сама должна осознать свою любовь ко мне. Скажи ей это я или кто-нибудь другой, она ответит, что это ложь.
Сколько он прилагает усилий для того, чтобы жениться на Генриетте, но она, безусловно, заслуживает их. Он будет обладать ею, и очень скоро. Следует набраться терпения и еще раз терпения. Она сама приедет к нему, сама.
Луп не знал, когда, но не сомневался, что это произойдет.
Он уже начал засыпать, когда услышал шорох возле себя.
— Кто здесь? — негромко спросил Луи, вглядываясь в темноту.
— Я, — раздался робкий голос.
— Катерина? Что ты здесь делаешь?
— Извините, я думала… извините, мне не следовало приходить.
Луи прекрасно понимал состояние Катерины, главным виновником которого являлся он. Но он не мог заставить себя заняться с ней любовью, он просто не смог бы. Ему всюду мерещилась Генриетта, и только она могла утолить его страсть. Но обижать Катерину он не хотел.
— Рядом со мной немного места, Катерина, если хочешь, можешь залезать.
— О, да, монсеньор! — раздался хриплый голос Катерины.
Затем Луи услышал шуршание, а через мгновение увидел, как тело Катерины опускается рядом с ним. Луи заметил, что Катерина полностью обнажена. В другое время он отреагировал бы совсем иначе, но сейчас он повернулся к девушке и легко коснулся ее губ.
— Я очень устал, Катерина, и если ты позволишь обнять тебя, я немного подремлю.
«Надеюсь, она все поймет», — подумал Луп.
— Я понимаю, — Катерина обняла Луи, — только одна ночь — мне больше ничего не надо.
«Я ей обязан много большим», — подумал Луи, обнимая ее.
Через некоторое время оба заснули.
Глава 19
Проснулся Луи оттого, что кто-то нещадно дергал его за ноги. Приоткрыв один глаз, Луи понял, что еще очень рано. Он снова погрузился в сон, но его не хотели оставлять в покое.
— Вставай, Луи, скорее! — услышал он голос Ди-манша.
— Надеюсь, ты мне снишься, Диманш? Иначе, клянусь богом, ты пожалеешь!
От шума проснулась Катерина. Она приподнялась, бросив взгляд на спящего Луи, затем увидела Диманша, который укоризненно качал головой. Катерина испуганно вскрикнула, стыдливо прикрыв обнаженную грудь, в одно мгновение скатилась с сена. Диманш деликатно отвернулся, пока она одевалась, но по-прежнему пытался разбудить Луи. Он делал это до тех пор, пока не услышал рычание Луи: — Убирайся к черту!
— Хорошо, — внезапно согласился Диманш и вышел из конюшни.
Выйдя, он прошел несколько шагов и остановился, со страхом глядя на приближение белокурой красавицы в голубом платье с темно-синей накидкой.
— Вы нашли графа? — мягким голосом спросила девушка, остановившись подле Диманша.
— Нет, — запинаясь ответил Диманш, — монсеньор отправился по неотложным делам, — нашелся наконец Диманш.
— Жаль, — разочарованно протянула незнакомка.
— Что прикажете передать? Сообщить о вашем посещении, когда монсеньор вернется?
— Я, вероятно, дождусь графа.
Генриетта осеклась при виде молодой девушки, торопливо вышедшей из конюшни. Она на ходу поправляла платье. Все ее волосы были в соломе. Она торопливо пробежала мимо них.
Помедлив одно мгновение, Генриетта обошла Ди-манша и прямиком направилась в двери конюшни. Диманш обежал Генриетту и успел загородить собой двери.
— Миледи, вы не должны…
— С дороги! — грозно предупредила его Генриетта. Диманш вынужден был подчиниться. Он вслед за
Генриеттой вошел в конюшню. Генриетта прошла по земляному коридору между стойлами и в самом конце увидела охапку сена, на которой мирно посапывал Луи.
— Говорите, неотложные дела?
Генриетта ухватила рукой торчавшую ногу Луи и резко дернула. В ответ раздался гневный голос Луп:
— Да уберешься ты, наконец, старая рухлядь? Или мне кнутом…
— Старая рухлядь? — Генриетта проглотила язык от злости. — Ах ты мерзкий, себялюбивый развратник!
Генриетта со всей силы потянула Луи за ногу, в результате чего он скатился со стога к ногам Генриетты. Луи был буквально в бешенстве, когда вскочил на ноги, но вместо ожидаемого лица Диманша он уперся в пылающий праведным гневом взгляд Генриетты. В одно мгновение лицо Луи сменило несколько выражений. Бешенство сменилось глубокой растерянностью, а затем оно буквально засветилось от счастья.
