ли кто? Но с ней же Суигинто… а ей не придет в голову что-то дурное? Нет, не может быть, не может… Ох, как же отвратительна беспомощность!
Мои глупые мысли прервал вошедший в комнату старик, который нес таз с водой — все, как я просил когда-то. За это время он успел еще больше постареть — видимо, уход за мной все же доставил немало хлопот. Но почему же? Я не требовал ничего, кроме воды и мяса, а денег оставил достаточно, чтобы не заботиться о будущем…наверное.
— М…мата…хари-сан… — голос сипел и хрипел, отказываясь мне подчиняться.
— Ты очнулся, медиум! — старик подошел вплотную, чтобы машина не искажала голос.
— Да, осталось совсем немного и я снова буду на ногах.
— Слава богам, ты справился! Мы с Мацу так волновались за вас, особенно когда Соусейсеки вернулась сама…
— Осталось только дождаться ее с лекарством, — я попытался улыбнуться, но ничего не вышло.
— Ну теперь-то все пойдет как надо, — старик выглядел смущенно, — а то в последнее время плохи наши дела…
— Что-то случилось, Мотохару-сан?
— Расскажу чуть позже, когда ты поправишься хоть немного.
— Если это что-то важное…
Не ответив, старик ушел, оставив меня с новыми раздумьями. Что могло случиться, пока я спал? Катастрофы, революции, войны? Но ведь это благополучная и процветающая Япония, в конце концов! Быть может, проблемы у самих стариков? Например, кому-то приспичило построить небоскреб на месте их домика и лавки…но ведь мы не в Америке, и фамилия у них не Химейер? Впрочем, это может быть не корпорация, а местные воротилы… или тут действуют иначе? Да чего я на этом зациклился? Скоро и так все станет ясно, а потом мы посмотрим, с какими из них может справиться волшебная кукла и колдун-гайдзин.
И все же почему так долго не приходит… Соусейсеки!
Зеркало пошло знакомой рябью и такой долгожданный силуэт появился из его темных глубин, крепко сжимая в руке светящийся фиал. Как же я ее ждал! Следом выпорхнула и Суигинто, шурша тяжелым платьем, но я смотрел только в разноцветные глаза приближавшейся ко мне Соу. Она не тратила времени попусту и спустя пару секунд прохладное стекло скользнуло по губам, густая молочно-розовая, пахнущая неизвестными, но странно знакомыми ароматами влага эликсира потекла в пересохшее горло. Обжигающая волна прокатилась внутрь, но это был приятный жар. Последние капли стекли с тонкого горлышка, и я покатал их на языке, наслаждаясь невероятными нотками вкуса этого странного состава.
Эликсир не подействовал мгновенно — но затем Соу потянул за пару громоздких рычагов, отключая чудесную машину старика Мотохару. Засвистели прокручивающиеся вхолостую шестерни, скользнули в выемки обильно смазанные цилиндры, скрылись в глубине странные стеклянные детали, вся конструкция мелко задрожала, останавливаясь…и время хлынуло сквозь меня, а эликсир ворвался в кровь бурлящей яростью пламени. Плетения заметались, стараясь направить неожиданно появившуюся энергию в нужное русло и светясь от избытка мощи. Скосив глаза вниз, я видел, как из-под ужасающей на вид массы плоти прорастали и набухали струны жил и тугие очертания мышц, как расталкивала красную путаницу укрывавшая их нежная, не успевшая загрубеть кожа, как появились ногти и волосы… Узоры плетений утонули в стремительно нарастающих тканях, и только тянулись из глубин нити серебра, а на сердце проступали рельефом узоры красного.
Плетения использовали могущество эликсира, чтобы вырастить меня по образу и подобию сна. Разумеется, над таким телом придется немало поработать, но его потенциал…абсолютно здоровое, нетронутое травмами и болезнями, способное стать оружием само по себе — если за него возьмется опытный кузнец.
Более трех часов плетения работали надо мной, превращая груду мяса на костях в нечто новое, и когда последняя нить серебра скрылась под кожей, на кровати в коконе алых кругов лежал новорожденный — почти в буквальном смысле — я.
Все, что не убивает, делает тебя сильнее, верно?
Пока плетения работали над плотью, я излагал сестрам свой план по поиску Отца. Очищенная, рафинированная память услужливо предлагала многие сведения, которые раньше мне и не пришло бы в голову увязывать между собой. Но теперь отдельные события, исторические факты и легенды выстраивались в определенную последовательность, которой я и собирался воспользоваться.
Восстановив биографию Розена, можно узнать, где искать его сон — и погрузиться в Море, нырнуть, чтобы проникнуть туда. Разумеется, я не уточнял, что для этого мне придется умереть — но быть может, есть и другой путь?
Тот минимум информации, который был у меня сейчас, должен был обрасти фактами и событиями, и чем больше их отыщется в итоге, тем проще будет искать ракушку сна Отца.
Куклы выслушали меня внимательно и даже не стали спорить и настаивать на невозможности такой задумки. Но более всего меня насторожила Суигинто — растерявшая весь свой настрой, тихая и задумчивая, она всем видом показывала, что идея с биографией натолкнула ее на определенную мысль, которой пока не хотела делиться с нами. Даже когда я в шутку пригласил ее остаться и попить с нами чаю, она просто отказалась — без насмешек или гневных возгласов. Так и ушла Суигинто, оставив еще несколько вопросов для раздумья. Впрочем, я надеялся, что у нас еще будет время поговорить как следует, в более располагающей обстановке.
Проблемы у стариков оказались совершенно не такими, как я себе представлял — более простыми, но тем не менее, значительными для них. Оказалось, что они стали жертвой слухов, обильно расползавшихся по кварталу. Излишне любопытные соседи подметили и запах из мастерской, и необычные покупки, и даже то, что старики вдруг стали «жить не по средствам». В лавку зачастили гости — не столько ради заказов, сколько для того, чтобы попробовать выспросить или подсмотреть что-либо. В итоге старики решили закрыть ее, но вышло еще хуже. Теперь за домом всегда следили внимательные глаза из соседних окон, а на улице прохожие иногда даже оборачивались и глазели на ставших местной легендой стариков.
Разные слухи поползли по кварталу — от смутных и оттого еще более страшных историй, достойных пера Лавкрафта, до обвинений в чудовищных преступлениях. Даже старые друзья, которые сперва со смехом пересказывали им истории, теперь почти перестали заходить и только советовали завязывать с чем бы то ни было и возвращаться к старому образу жизни.
Выслушав их жалобы, мы с Соу задумались.
Вышло, что мы, не желая того, изрядно попортили гостеприимным хозяевам репутацию, но с другой стороны, нам вроде бы некуда было уйти, да и сами старики не отпустили бы нас бродяжничать по улицам Токио. Но как убедить всех, что в лавке не происходит ничего страшного? И тут Соусейсеки предложила странный, но вполне способный оказаться эффективным план.
Она предложила устроить праздник.
Логика была изящна и проста. Хотя, признаться честно, я не ожидал от Соу подобных хитростей, считая их своей прерогативой. Она излагала свои доводы, и мы заслушались, не имея возражений.
— Все знают, что Мотохару очень переживали потерю сына, и даже когда вы, бабушка, проснулись, ясно было, что это очень вас заботит, — говорила Соу. — Я предлагаю немного изменить причины этой скорби.
— Изменить причины? — хором воскликнули старики.
— Вам придется говорить, что скорбели вы не только за сыном, но и за наследником. Он был единственным продолжателем рода, верно?
— Верно. Но к чему…
— И вы, Мотохару-сан, все это время якобы искали родственника — наследника и наконец, нашли.
— Но я же никого не искал!
— Неважно. Расскажете, что нашли какого-нибудь внука племянника вашего дедушки, в Америке.
— К чему вся эта ложь?
— Он охотно согласился принять вашу фамилию и продолжить род, и даже присылал вам деньги, на которые вы и жили после закрытия лавки.
— А это звучит уже правдоподобней…
