— Он сам пришел сюда. Он хотел покоя. А я беру свое добро там, где его нахожу. Улавливаешь связь, демон?
— Вы становитесь нахальной, барышня. Отдайте мне этого человека.
— Увы, на него у меня свои планы. Кроме того, есть и другие заявки.
— О чем вы?
— Неважно, — хмыкнула кукла. — Ты слегка опоздал, Лаплас. Тебе следовало прийти ко мне первым.
— Что за чушь вы, простите, городите? Вы вообще стали какой-то странной в последнее время. Что вы сделали для победы в Игре?
— Победила. Много-много раз.
— Не… Ах, там победили! Хотел бы я на это взглянуть. Увы, проклятая Река не позволяет мне проверить ваши слова. Ну так что же? Почему вы не стремитесь к победе теперь? Вам уже не дорог Отец?
— Кто?
Пауза. Затем кролик медленно сощурился.
— Ах, вот оно что. Теперь я вижу. Но соглашение, милочка, есть соглашение. Извольте соблюдать его условия.
— Подожди, — хозяйка поднесла руку ко лбу.
— Чего мне ждать? Вы, простите, за все время нашего общения и пальцем толком не пошевелили. Кто раздобыл вам две Розы Мистики? Кто привел к вам мадемуазель Фоссет? Кто показал вам того молодого человека, в конце концов? Это сделал я, скромный пристрастный арбитр, бедный математический демон. И как вы платите мне за опеку? Воруете мой товар. Мое терпение имеет пределы.
— Подожди, подожди, демон! — Суок уловила в воздухе странный звон. Киракишо стояла, уткнувшись лбом в ладонь, и нетерпеливо махала рукой на кролика. В ее голосе, только что таком веселом и беспечном, теперь слышался неприкрытый страх. — Это он! С ним что-то случилось!
— Простите?
— Беда! С мастером беда!
Кролик выразительно шевельнул ухом.
— Вот как? Мои соболезнования. Но давайте вернемся к текущему вопросу. Этот человек…
— Потом, потом! — кукла схватила себя за плечи. Ей словно хотелось сию минуту сорваться с места. — Я должна быть рядом с ним, я должна ему помочь!
— Каким образом? — новое мановение уха. — У вас для похода по плотному миру и тела-то нет. Но я вижу, что к конструктивной беседе вы сейчас не способны. Что ж… если дичь любопытна, охотник должен вести себя крайне глупо, так?
— О чем ты? У меня нет времени на твои метафоры!
— Я предлагаю сделку. Вы отдаете мне этого юношу, а я помогу вашему мастеру.
Кукла вздрогнула и отступила назад.
— Что?.. Но ты… Ты! — вдруг вытянула она вперед дрожащий палец. — Это ты! Это твоих рук дело!
Со страшным звоном справа в потолок врубился ледяной пик, и Суок невольно присела. Сверху посыпались обломки хрустальных игл. По темным залам прокатилось и угасло эхо.
Некоторое время кролик стоял неподвижно. Его силуэт был едва различим на фоне темноты.
— Это возмутительно, — прозвучал в тишине его мягкий баритон. — Ваше нахальство переходит все границы. Вы не имеете никакого стыда!
Его перчатки глухо сомкнулись, будто выбивая невидимую пыль.
— Я разрываю наше соглашение. Санкция снята с вас. Выкручивайтесь, как знаете.
Он сделал шаг назад и провалился в раскрывшуюся у него под ногами заполненную оранжевым туманом дыру.
Ну же, давай скорее!
Будто услышав голос духа, девочка в бежевом содрогнулась и завертела головой.
— Кто здесь?
Действуй, кукла! Она же сейчас уйдет!
— Покажись!
Ноги сами вынесли Суок из-за выступа на свет. Бэрри-Белл взмыл вверх и исчез.
Услышав звук шагов, кукла обернулась, и Суок едва не сбилась с шага, встретившись с ней взглядом. Этот пустой хищный глаз… эта роза…
Чудовище!
— Что ты здесь делаешь? Как попала сюда?
— Неважно! — Суок изо всех сил старалась не смотреть на тело во льду. Только на врага! — Ты Киракишо?
— Да, я Хрустальный Подснежник. Что тебе надо? У меня мало времени.
— Нам не потребуется много, — зеленые огни внутри загорелись ярче, отдавая телу свет, Суок со злым удовольствием ощущала, как теплеет кольцо на пальце. — Все можно решить здесь и сейчас.
— Что — «все»?
— Ты захватила человека, которого я люблю. Верни его немедленно!
Единственный глаз хозяйки замка расширился в сердитом недоумении.
— Кто ты такая? Я не знаю тебя. Ты же не Rozen Maiden, так?
— Я Кокуосэки, Антраксова дочерь!
— Чья… Ах, вот оно что! — губы ее искривились в улыбке. — Значит, это он тебя создал? И это твое кольцо он носит?
— Нет. Это я ношу его кольцо. Он — мой Отец!
— Отец? — медленно повторила Киракишо, будто пробуя слово на вкус.
Ее пальцы сжались.
— Господи, еще одна дура!
— Что?!
— Все повторяется, да? — кукла в бежевом сделала шаг в сторону — теперь кристалл разделял их. — Еще один бессердечный эгоист вступил в проклятую Игру? Опять битвы, убийства, «все во имя Алисы»? Скольких ты уже успела убить?
— Хватит болтать! Отдай мне Отца!
— Не отдам. Приходи часов через 438240, когда поумнеешь.
— Стой! — но хозяйка замка уже разворачивалась.
Суок почувствовала, как зеленые огни внутри один за другим рассыпаются бесцветной золой, отдавая свой жар бессмысленному гневу. Не так, не так, нельзя! Нужно найти вместилище для этого жара, нужно во что-то его влить, иначе сил не останется совсем, но куда, куда его влить? Ленты нет, нет, коса утрачена, чем сражаться, чем спасти?! А огоньков все меньше, а гнева все больше…
А ленты не было. И Суок вбросила жар туда, куда подсказало подсознание — вбросила, не понимая смысла, но уже в следующий миг обретая осознание, ЗАЧЕМ и КАК.
Волосы зашевелились над плечами мгновенно отросшим черным кустом.
— Повернись, или я ударю, — спокойно сказала она в спину врагине.
Та не обернулась, даже не замедлила шаг, просто с досадливо дернувшегося плеча сорвалась и понеслась к ней молочно-белая плеть. Она со свистом рассекала воздух, преодолевая жалкие два метра, готовая ударить с силой лошадиного копыта и отшвырнуть помеху куда-нибудь подальше…
На середине броска черная прядь перехватила ее и срезала, как серп срезает колос.
Черно-белый клубок из волос и лоз метался в воздухе, многократно повторяемый в полупрозрачных зеркалах. Антрацитовые копья кромсали белые нити, молочные шипы рвали черные волосы, и на смену и тем, и другим сразу возникали новые. Противницы неподвижно стояли, ломая друг друга на расстоянии.
— Какая настырная… — лицо Киракишо было почти скрыто побегами, виден был только сверлящий желтый глаз.
— Отпусти его, — Суок выглядела не лучше. Два изумрудных огня в черном месиве горели холодным
