— А это, господа экскурсанты, так называемое «прокрустово ложе». Его придумал еще в эпоху Древней Эллады некий весельчак по имени, как это ясно из названия, Прокруст. Ему почему-то все время казалось, что его окружают либо слишком маленькие, либо очень высокие люди. Кризис среднего класса, так сказать. Вопросы к экскурсоводу будут?
— Катись к чертям, нелюдь!
— Что? Не слышу. Вообще дурак был этот Прокруст, почтеннейшая публика. Что ему стоило приклепать к своей таре машинку для размягчения языка? Теперь вот мучаемся. Щито поделать, десу.
— Вы никогда не видели, как пляшут угри на сковородке? Мне вот не доводилось. Наш доброволец из зала, с вашего позволения, продемонстрирует нам это захватывающее зрелище. Масла, увы, администрация не дает, так что обойдемся и так. Дамы, не обращайте внимания на запах, это скоро закончится. Хотя как знать? Помню, принес я домой с рыбалки здоровенного судака… Ну как, не надумал?
— Нет!..
— Продолжаем концерт!
— Великий Франклин укротил молнию, пошлые люди заключили ее в электрический стул. Коллектив нашего балаганчика единодушно считает эту презентацию грубой и приземленной, поэтому по настоянию администрации мы заменили ее демонстрацией общего принципа действия. Ноги объекта погружаются в воду, в которую затем вводят провода под напряжением выше критического. Бэрри-Белл, разряд!
— А-а-а! А-а-о-о-о!..
— Внимание, господа, последние новости из Риальто!
— Пошел… ты…
— Что-то с дикцией у корреспондента плоховато, ничего не разобрать. Засветим тридцать шесть свечей, сэры? Принято единогласно.
— И последняя наша остановка, леди и джентльмены: Река Несбывшегося! Вас ждет незабываемое зрелище! — провозгласил я, пиная под ребра распластавшегося у моих ног кукольника. Тот со стоном скреб пальцами янтарные пряди.
Я действительно вытащил его в это мерзкое местечко, благо сил в нем уже было меньше, чем в первоклашке. Я пытал его уже много дней, но единственным, кто за это время дошел до белого каления, был я сам. Этого ненормального не страшила самая жуткая боль, которую я мог измыслить — всем, чего я от него добился, были проклятья и отказы. Оставалось попробовать последний вариант, прежде чем перейти на более высокий уровень убеждения.
— Лаплас ни разу не приводил тебя сюда, мастер? — мне надоело ломать комедию. — На случай, если нет, краткий экскурс: если ты не захочешь со мной сотрудничать, я утоплю тебя в этой реке. Ее воды для существ из нашей вероятности — как царская водка для олова. Я по ней поплавал, можешь мне поверить. Спрашиваю в последний раз: ты возьмешься за работу?
Вместо ответа он постучал ногтем по льдистой поверхности и разразился хриплым смехом.
— Хочешь что-то сказать?
— Мало знаешь, недоучка. Если бы Река была опасна для меня, я уже был бы мертв.
— Как всегда, самонадеян и горд. Тебе не надоела эта поза, мастер? Смотри сюда.
Опустившись на колени, я вонзил пальцы в янтарную твердь и рванул в стороны. Воды реки вскипели, раскрывшись наполненным желтой пеной шрамом.
В глазах Энджу в первый раз за долгое время вспыхнул страх.
— Ты дьявол, — прохрипел он.
— Я же просил звать меня Антраксом, мастер. Ты не оставляешь мне выбора. Но сперва позволь показать тебе, что с тобой произойдет. На наглядном примере.
Я сунул руку в карман и извлек шелковую тряпочку, которую незаметно стянул с его стола много дней назад. Страх в его глазах стал ужасом, лицо побелело.
— Отдай!.. — он рванулся ко мне, но сразу упал, получив удар в грудь. К глазной нашлепке на моей ладони присоединились палец и сам глаз.
— Смотри внимательно, мастер, — я повел тряпочкой над бурлящей влагой. — Сейчас ее поглотит Несбывшееся. Она уйдет на дно, растворится, чтобы возродиться в иной вероятности. Возможно — в иной Барасуишо. Но тебя не будет рядом, мастер.
— О… остановись! Не смей!.. Это мой единственный шанс, это все, что у меня осталось!..
— Не слышу правильного ответа.
— Будь ты проклят, чудовище!
— Что?
— Да!..
— Громче!
— Да, я согласен! Согласен!..
Гейм, сет, матч.
— Тогда за работу, падаль, — я спрятал осколки Кристальной Розы обратно в карман. — Можешь даже немного отлежаться перед началом. Когда я получу куклу, они окажутся у тебя. Я буду навещать тебя. Не вздумай халтурить.
— Будь по-твоему, бес. Будь по-твоему… Барасуишо…
Развернувшись, я пошел прочь по волнам цвета мертвого золота.
Я больше не буду хламом, Суигинто.
Часть III
Коракс
Плетения по-прежнему блокируют боль, но в их движении видна замедленная обреченность. Слишком много силы истрачено, слишком истощены все доступные несовершенному телу резервы — и во вращении красных знаков ясно читается приговор. Они требуют сбросить балласт, отсечь лишнее, спасти жизнь, мою и свою, но до тех пор, пока у них нет права решать за меня, я мог быть спокоен.
Поставить все на кон, бороться до конца — раньше я таким не был. Но раньше мне не представлялась альтернатива между осмысленной смертью и растительной жизнью. После того, что я делал и видел, догнивать долгие годы оставшейся жизни в чужом мире, лишившись не только магии, но и простых человеческих возможностей было невозможно. Поэтому у меня был план, простой и безумный, как и все остальные. У меня было, что предложить Соу напоследок.
Ключ был тяжел для серебряных нитей, но я держал его крепко, словно священную реликвию. Повернуть его без пальцев тоже было непросто, но это казалось лишь еще одним испытанием. Крррум-тум- тум-тум — заговорила собачка на пружине, вззззз — отозвались тонкие шестеренки, трррак-так-так-так — Соусейсеки зашевелилась, поднимаясь, потягиваясь, словно после долгого сна, и не успев открыть глаза, очутилась в объятиях плачущей Суисейсеки. Та быстро и сбивчиво говорила ей что-то, удвоенно сдабривая все выражения своим вечным 'десу', но глаза Соу не отрывались от кровавой простыни и ныряющих в соленую воду тончайших нитей серебра, от красных кругов и скрывавшегося за ними лица.
— Мастер! — и мягко, но уверенно отстранив Суисейсеки, она бросилась ко мне, наткнувшись на алую преграду, — Что с тобой, мастер?!
— Теперь все хорошо, Соу, теперь все уже хорошо. Главное позади.
— Что позади? Что с твоим… — она замерла, разглядев, как серебряные нити деловито перебирают плоть, выискивая невосстановимые места. — Как это случилось?
— Мы не успели сбежать до того, как Мегу проснулась.
— Мы? Но я, — она окинула взглядом свои руки, — не вижу на себе никаких следов!
— Джун постарался на славу. Скажи ему спасибо, пожалуй.
— Ну не то, чтобы я сильно помог на самом деле, — смутился он, — после того, как ты сделал те перчатки из собственной кожи и…
— Что-что сделал? — голос Соусейсеки резко похолодел, — Из чего, говоришь, перчатки и зачем?
— Ну, это самое, — Джун, кажется, понял, как проговорился, — твои, э-э, осколки не соединялись чужими руками, и он, ну, снял свою кожу и из нее и этого, истинного серебра, сделал перчатки, а я, потом, уже и с тобой…
— Мастер, зачем?!
— Ты знаешь. Мне недолго теперь осталось, но и это нам на руку. Есть одна идея…
