– Не знаю. Ты не мог бы заехать?
– Уже еду.
Я сказал Лауре. Она спросила:
– Мальчик или девочка?
– Гм…
– Сколько весит?
– Гм…
– Джек.
– Господи, Лаура, это все женские вопросы, мужикам они и в голову не приходят. По крайней мере, тем, кого я знаю.
Она сказала:
– Тебе лучше идти.
– А ты?
– Можно мне подождать в Хидден Вэлли?
– Разумеется.
Я дал ей ключи. Она обратила внимание на чудотворную медаль и спросила:
– Ты веришь в Пресвятую Богородицу?
Уж эти ирландские женщины, всегда найдут, чем тебя достать. Они все смешивают – грубую реальность и выдумку. Как только вы умудряетесь разобраться, они снова все запутывают. Я сказал:
– Мне подарил ее Джефф.
– Тогда с ребенком будет все хорошо.
Она наклонилась, крепко меня поцеловала и сказала:
– Я по уши в тебя влюблена.
Ну вот, что я говорил, поди в них разберись.
10
Я поймал такси на Доменик-стрит. Таксист сразу начал:
– Вы знаете, в чем беда с «Манчестер юнайтед»?
Когда я вылезал из машины у больницы, он спросил:
– Знаете, кто виноват?
Джефф сидел в зале ожиданий. Он сразу предложил:
– Давай выйдем. Мне надо закурить.
– Ты же бросил.
– Джек… ты еще будешь читать мне мораль?
Справедливо. Он выглядел ужасно. Я бывал в таком разобранном состоянии так часто, что меня не удивило, что кто-то еще может так же развалиться на части. Я ничего не сказал. Дал ему сигарету, щелкнул «Зиппо», и он поспешно втянул дым, заметив:
– Если бы был кокаин, я бы сейчас приложился.
Все то время, что я знаком с Джеффом, он всегда держал себя в руках. Никогда не суетился, не бывал в скверном настроении, просто плыл по течению. Сейчас жизнь схватила его за яйца. Я спросил:
– Мне надо тебя поздравить… может, купить сигары?
– Она родила ребенка.
– Мальчик или девочка и… какой вес?
– Девочка. Откуда я знаю про вес? Она совсем малюсенькая.
Все, понял. Вот в чем разница. Джефф из «Большого Лебовски» был отцом. Этот тон. Из хиппи прямиком в родители. Удивительно. Вот и с ним такое сейчас происходило.
– Мы здесь весь день проторчали. Кэти, она просто золото. Затем в шесть часов они сказали, что будут резать. Я совсем скис, Джек. Пришла сестра, принесла мне ее побрякушки. Я решил, что она умерла. Мать твою, весь мир рухнул. Если я ее потеряю – мне конец.
Он на мгновение замер, потом снова продолжил:
– Без десяти семь они все появились. «Поздравляем, вы отец», но как-то без особого энтузиазма. Я понял, что-то не так. Они показали мне маленький сверток, мою дочь. Джек, я ничего не понимаю в младенцах, но она казалась какой-то… вялой. Подошел педиатр и сказал: «Мне очень жаль, но у вашей дочери синдром Дауна».
Я испугался, что он отключится.
– Джефф, приятель, может, тебе чего-нибудь принести – чаю, кофе… выпить?
Он взял еще сигарету, но не тронул зажигалку и снова заговорил:
– Я ничего не мог толком сообразить, что это такое: киста, фиброма, еще какой-то кошмар? Я слышал слова, но не понимал смысла. Вроде как мелодия есть, а слов не разобрать.
Он долго молчал, стараясь отдышаться, потом сказал:
– Ладно, там один мужик все объяснил. У нее лишняя хромосома. Она будет медленно развиваться, ей потребуется год на то, что у других детей займет полгода. Я пошел к Кэти, и знаешь, что она сказала, Джек?
Я отрицательно покачал головой. Говорить? Я даже курить не мог.
– Она сказала: «Милый, я тебя подвела». Я эти слова до могилы не забуду. Медсестра протянула мне ребенка, и Кэти спросила: «Ты любишь ее, милый?»
Он с трудом поднялся на ноги, отдал мне незажженную сигарету и сказал:
– Нет, я не буду курить.
– Молодец, тебе еще дочь растить.
Они назвали ее Серина Мэй. Попросили меня стать ее крестным отцом. Джефф пригласил меня навестить мать и дочь. В больничной палате я чувствовал себя незваным гостем. Сначала я отказывался, не хотел быть крестным отцом, уверял их, что не подхожу.
Кэти многозначительно взглянула на меня, и я поспешил сказать:
– Почту за честь быть ее крестным.
Джефф протянул мне ребенка, я начал, как обычно делают мужики, протестовать, и Кэти сказала.
– Да будет тебе, начинай оказывать на нее дурное влияние.
Я взял малышку. Крошечное существо, весит не больше полпинты. Она открыла глаза и взглянула на меня. Я заметил:
– Она строит мне глазки.
Джефф сказал:
– Она все понимает про легавых.
И тогда, на мгновение, я сообразил, что хотел сказать Томас Мертон. У Серины не было лишней хромосомы, это у нас, нормальных людей, не хватает одной хромосомы, искорки не хватает. Если бы я мог удержать этот момент, я бы побольше набрался энергии. Мне бы уже не требовалось забыться. Осознание этого потрясает, немногие умеют с этим справиться, а я еще меньше других.
К четырем я вернулся в Хидден Вэлли. В кухне горел свет. Лаура свернулась в кресле. Она проснулась и сразу же заговорила:
– Он был здесь. Ждал, когда я вошла. Сначала я его не заметила, так что он меня сильно напугал. Он решил, что это очень смешно. Сказал, что он социальный работник, который очень серьезно относится к своей работе. Вот он и решил, что зайдет к тебе домой, потому что ты слишком много пьешь. Спросил, не жена ли я тебе и не Энн ли Хендерсон, а потом заметил, что для алкоголика ты привлекаешь на удивление много женщин, – и интересно было бы знать, что они в тебе находят. Неужели я не могла найти себе нормального парня или это такое у меня извращение?
Пока она говорила, ее всю трясло, и мое сердце разрывалось от жалости. Я подошел, наклонился над ней и сказал:
– Теперь все нормально. Я здесь, и я тебя не оставлю.
Она ухватилась за меня и притянула к себе:
– Он сказал, что он твой друг, Джек.
– Ладно… он тебя трогал?
