– Я гарантирую, что не стану пытаться его соблазнить.
– Спасибо, Джек.
Клик. Мне хотелось пробить стенку кулаком. Телефон снова зазвонил. Сейчас она извинится.
Киган.
– Ты по мне скучаешь, парень?
– Еще как.
– Я еще немного пошарил по Брайсону, даже с его мамашей покалякал.
– И?
– Верно, ее муж был злобным пьяницей и всячески издевался над мальчишкой.
– Отсюда его ненависть к пьяницам.
– Да… но…
– Что «но»?
– Я не думаю, что это он.
– Да ладно тебе, Киган, когда ты был здесь, ты готов был его подставить.
– Послушай, Джек, я терпеть не могу ошибаться. И его мать, и другие говорят, что он постоянно врал, что сделал что-то, чтобы привлечь к себе внимание. Тут еще такая штука: может, он и ненавидит алкашей, но он сделал им много добра, действительно помог некоторым.
– Извини, Киган, но этот гад прислал мне руку.
– Настоящую?
– Нет, из пластика, но можешь мне поверить, шок был сильным.
– В этом-то все и дело, Джек. Он заигрывается и нуждается в хорошем пинке, вот и все.
– Киган, Лондон повлиял на твою головку. Это он.
– Слушай, Джек, тут еще много всего…
– Мне пора идти, Киган.
– Джек, пожалуйста, подумай над моими словами.
– Уже подумал. Я должен идти.
Клик.
Вечная история с этим Лондоном: постоянно сеет сомнения в твоей голове. Надо зазвать Кигана назад, починить ему головку.
Я очень надеялся никогда больше не увидеть пирс Ниммо. Трудная задача, если живешь в Голуэе, поскольку это главная достопримечательность набережной. А по традиции полагается прогуливаться по набережной. Я там утопил своего лучшего друга, причем спланировал это убийство заранее.
Больше всего лебедей собирается у Клэддафа, а пирс там в самом центре. Есть только один способ добраться до птиц – вниз по слипу, ведущему в воду. Днем там часто кто-нибудь обретается, бросая в воду хлеб. Уже прошла неделя со дня последнего убийства. Я пришел туда в два ночи. Через залив виднелись огни города. Я старался отворачиваться от Ниммо. Нашел местечко, где можно было сесть, укрывшись от ветра, и принялся ждать. В темной одежде я был незаметен для прохожих. По крайней мере, я на это надеялся.
Шинель, теплое белье и перчатки помогут мне выдержать сильный ветер. На уши я натянул черную шапку. Предусмотрительно наполнил термос кофе с бренди. По воде со стороны города доносились музыка и смех. Я отпил глоток из фляжки. Ноги затекли, я сделал несколько движений, чтобы размять их.
В четыре часа меня сморила усталость, и я сунул в рот таблетку амфетамина. Двадцать минут прошло – никакого эффекта. Решил, что парнишка продал мне фуфло. Ладно, я его достану. И тут я едва не подскочил, такая энергия меня наполнила. Я оказался в гиперпространстве. В голову пришла сказанная кем-то фраза: «Колеса убивают», а потом: «А мне плевать». Сердце с каждой секундой билось все чаще и чаще, и я начал беспокоиться. При таком сердцебиении можно попасть в беду. Но чувствовал я себя Геркулесом. Казалось, железные прутья мог гнуть зубами. В голову пришла идея написать роман, я даже быстро что-то записал. Хотелось заорать: «Это будет классическая вещь!»
Я, не переставая, подпрыгивал на месте, как Джонни Роттен в зените своей славы. Выскочил на дорогу, умоляя убийцу лебедей появиться. Но его не было. В восемь часов, выпустив пар, я отправился домой. Мускулы на лице подергивались, нервы были на пределе. Молочник сказал: «Доброе утро», и я проорал: «И ВАМ ДОБРОЕ УТРО!» Попытался взять себя в руки, но наорал на уборщицу и на почтальона. До дома добирался часа два, поскольку ноги несли меня не в ту сторону. Прибыв наконец домой, я начал как безумный бегать вверх и вниз по лестнице. Это в теплом белье! Когда упал, то сильно ударился и насажал синяков. Свалился на диван совершенно без сил. Уставился на часы и с трудом разглядел, что уже полдень. Пробормотал: «Надо же».
Проспал до десяти вечера. Придя в себя, решил: «Метоамфетамины не для тебя».
Попытался восстановиться всеми известными мне способами: душ, еда, кофе, чистая одежда. Лучше, можно считать, не стало.
К полуночи я снова начал собираться. Закончив приготовления, взглянул в зеркало. Ничего хорошего. Кожа на лице серая, глаза как у буйного сумасшедшего.
Снова потащился в Клэддаф. Как бы ни пошли дела, колеса я больше не принимаю. Я занял свое место у стены. Пошел сильный дождь. Если преступник появится, самое большее, что я смогу сделать, это обозвать его. Но он не появился. Странное дело, но я задремал, мне даже приснился кошмарный сон. В четыре я проснулся от того, что два лебедя клевали мои ноги. Я заорал:
– Отвалите!
Они зашипели и вроде приготовились к нападению. Звук, который они издавали, почему-то показался мне унизительным. Я заставил себя стоять неподвижно, и они наконец отошли. Я быстро расставался со своей былой любовью к лебедям. Раннее утро, холодно и сыро. Я пробормотал: «Может, я слишком для всего этого стар?»
Лебеди начали меня пугать. В сумеречном свете они казались такими угрожающими. Я часто прикладывался к фляжке, умоляя бренди согреть меня. Начало светать. Я поклялся: «Все, я с этим завязываю».
В девять я покинул свой пост и устало выбрался на набережную. Закружилась голова, я едва успел дойти до скамейки. Хотел закурить, но сигареты промокли. Тут я услышал:
– Джек Тейлор?
Повернулся и увидел того лебединого парня. Я кивнул, и он сказал:
– Господи, вы ужасно выглядите.
– Это у меня маскировка.
– Вы были здесь всю ночь?
– Угу.
Он показал на ряд домов за нами.
– Послушайте, я вон там живу… Я накормлю вас завтраком, вы сможете принять горячий душ.
– Нет. Я в порядке.
– Простите меня за тот выпад. Теперь я вижу, вы человек добросовестный.
Я встал и сказал:
– Мне пора.
Он протянул руку и сказал:
– Спасибо за помощь.
Я уже отошел футов на сто, когда он прокричал:
– Я лично позабочусь, чтобы вам доплатили еще фунт.
Я еле сдержался, чтобы не крикнуть в ответ:
– Это уже слишком.
Но он был, как говорят ирландцы, «безвредным идиотом», поэтому я только помахал рукой. Нет смысла тратить на него свою злость.
Лаура зашла на следующий вечер. Принесла китайскую еду, и мы устроили маленький пир. Она смущенно сказала:
– Я купила вино.
– Замечательно.
