демон – пропал человек и пропала жертва, которой выпало на долю оказаться в эту минуту рядом с ним!
В голосе леди Одли послышалось истерическое возбуждение, но она тут же овладела собой и продолжила спокойно и уверенно:
– Роберт Одли сошел с ума. Когда человек сходит с ума, разум его цепенеет, а мысли становятся похожими на застоялый пруд. Человеку только кажется, что они находятся в постоянном движении, но это самообман. С ним происходит то, что медицина именует мономанией, помешательством на каком-то одном предмете или идее. Роберт Одли – маньяк. Исчезновение его друга, Джорджа Толбойза, совершенно выбило его из колеи, и он, замкнувшись на этой идее, потерял способность думать о чем-то другом. Мысль об одном и том же исказила то, что снова и снова возникает перед его мысленным взором. Повторите какое-нибудь самое обыкновенное английское слово двадцать раз, и к тому времени, когда вы произнесете его в последний раз, вы уже и сами не будете уверены, что это именно то слово, которое вы избрали для своего утомительного опыта. Мысль об исчезновении друга преследует Роберта Одли, и то, что происходит вокруг, он давно уже видит как бы в искривленном зеркале. Если ты не хочешь, чтобы я сошла с ума вместе с ним, умоляю, сделай так, чтобы мы с ним никогда больше не встретились! Сегодня он заявил мне, что Джордж Толбойз был убит здесь, в нашем поместье, и что он вырвет с корнем каждое дерево в саду и снесет наш дом с лица земли, если…
Миледи остановилась, чтобы перевести дух. Странную энергию излучало каждое слово, покидавшее ее уста. Ребячливая баловница судьбы превратилась в сильную женщину, готовую стоять за себя до конца.
– Снести наш дом с лица земли! – воскликнул баронет. – Джордж Толбойз убит в Одли-Корт! Неужели Роберт действительно так сказал?
– Не буквально – за это не ручаюсь, но сказал он действительно нечто в этом роде. Я, во всяком случае, испугалась до смерти.
– Значит, он и вправду сошел с ума, – сурово промолвил сэр Майкл. – То, что ты рассказала, Люси, просто не укладывается у меня в голове. Послушай, а может, ты неправильно его поняла?
– Видел бы ты, как он меня напугал там, в липовой аллее! Не наговори он мне всяких ужасов, разве проронила бы я здесь, перед тобой, хотя бы слезинку?
– Ты права, дорогая, ты совершенно права, – пробормотал сэр Майкл, не усмотрев в этой логике никакого изъяна, ибо нет смысла искать логику в том, что говорит женщина, и невозможно найти изъян в том, что говорит любимая женщина. – Что за дурные фантазии, право слово! Мистер Толбойз убит – и где? Здесь, в Одли-Корт! Но почему? С какой стати? Разве были у него здесь враги? Да здесь его практически никто не знал! Нет, я немедленно – немедленно! – отправляюсь в Маунт-Станнинг, я хочу повидаться с Робертом нынче же. Я знаю его с детства, я знаю его как свои пять пальцев. Если с ним и впрямь что-то не в порядке, это не укроется от моего внимания.
Миледи пожала плечами.
– Укроется не укроется… Все это, как говорится, вопрос открытый. Как бы хорошо ты ни знал своего племянника, ты же не станешь отрицать, что в психиатрии ты, извини, полный невежда. К тому же, – продолжала миледи, – ехать в Маунт-Станнинг тебе никак нельзя, пока на улице не потеплеет и солнышко не согреет наше заиндевевшее графство.
– Твоя правда, Люси. Следует соблюдать предписания доктора Доусона. Кроме того, я полагаю, завтра Роберт и сам явится к нам в гости.
– Да, дорогой. Думаю, он навестит нас.
– Делать нечего. Подождем до утра, которое, как известно, вечера мудренее. Но я все-таки не могу поверить, Люси, что с бедным парнем стряслась такая беда. Не верю, и все тут.
– Тогда как ты объяснишь эту навязчивую идею насчет Джорджа Толбойза?
– Ума не приложу, Люси, – сказал сэр Майкл, растерянно покачав головой. – Просто ума не приложу. Как бы там ни было, я хочу взглянуть на Роберта собственными глазами. Повторяю, я слишком хорошо знаю племянника, чтобы ошибиться в нем. И еще: неужели тебя всерьез могли напугать глупые речи Роберта? На тебя это не похоже.
Миледи жалобно вздохнула.
– Ты меня явно переоцениваешь, дорогой. Я ведь всего лишь слабая женщина, и я до сих пор не могу прийти в себя от глупостей твоего племянника. Новая встреча с ним свыше моих сил.
– Не беспокойся, дорогая, больше ты с ним никогда не встретишься. Об этом я позабочусь.
– Но ведь ты только что сказал, что хочешь видеть его у нас, – чуть слышно промолвила леди Одли.
– Нет, моя девочка, если его присутствие угнетает тебя, этому не бывать. Боже, Люси, и ты могла хоть на минуту подумать о том, что у меня есть иные помыслы, кроме желания сделать тебя счастливой! Что касается Роберта… Проконсультируюсь с каким-нибудь лондонским врачом: хочу знать, так ли все плохо, как тебе кажется.
– Мне ничего не кажется, милый. Роберт считает, что я причастна к исчезновению мистера Толбойза. Как прикажешь это понимать?
– Час от часу не легче! Если это так, то, выражаясь языком простонародья, у него действительно не все дома.
– Боюсь, я тебя огорчила, дорогой, – тихо промолвила леди Одли.
– Да, очень. Но ты поступила совершенно правильно, рассказав мне все как есть. Сейчас мне нужно подумать и решить, что предпринять.
Миледи поднялась со скамеечки. Пламя в камине еле теплилось. Миледи поцеловала широкий лоб мужа.
– Ты так добр ко мне, – прошептала она. – Если кто-то вздумает настроить тебя против меня, ты ведь не станешь прислушиваться к чужим наветам, правда?
– Настроить меня против тебя?
– Да, милый. Ведь сумасшедших на свете и без твоего племянника хватает – а сколько таких, что спят и видят, как бы навредить мне…
– Пусть лучше не пытаются, иначе им придется иметь дело со мной!
Леди Одли засмеялась и громко захлопала в ладоши.
– Спасибо, дорогой, – нежно обняв мужа, сказала она. – Сегодня я лишний раз убедилась в том, как сильно ты меня любишь. Однако уже начало восьмого. Миссис Монтфорд пригласила меня к обеду, и нужно будет послать к ней кого-нибудь из слуг с запиской, извиниться и предупредить, что я не смогу к ней приехать. Увы, Роберт Одли совершенно выбил меня из колеи. Я останусь дома и поухаживаю за тобой. А ты сегодня ляжешь рано – очень рано, не так ли, милый? – и очень-очень постараешься выздороветь.
– Хорошо, дорогая.
Миледи выпорхнула из комнаты и побежала отдать распоряжения. Закрывая за собой двери библиотеки, она чуть задержалась на пороге и, положив руку на грудь, почувствовала, как часто и тревожно бьется ее сердце.
«Ну и напугали же вы меня, мистер Роберт Одли, – подумала она. – Погодите, придет время – а оно не за горами – и вы еще горько раскаетесь за сегодняшний разговор в липовой аллее!»
32
ВИЗИТ ФИБИ
Прошло уже два месяца, как в Одли-Корт отпраздновали веселое Рождество, но пропасть, которая пролегла между леди Одли и ее падчерицей, не стала уже. То была не открытая война, но вооруженный нейтралитет, который то и дело нарушали мелкие стычки и короткие словесные перепалки, и, надо сказать, миледи была слишком сильным противником, чтобы Алисия могла всерьез рассчитывать на победу. Всякий раз, когда гроздья гнева наливались ядовитым соком, миледи, чарующе улыбаясь, уходила от ответа и на выходки падчерицы отвечала легким серебристым смехом. Будь миледи более уступчивой и займи она более жесткую позицию, взаимная неприязнь, излившись в одном грандиозном скандале, – как знать? – могла бы привести к примирению и согласию. Но Люси Одли не начинала военных действий. Храня нелюбовь к падчерице в тайниках души, она тратила ее постепенно, как будто снимала процент с отложенной суммы, пока трещина между ними, разрастаясь день ото дня, не превратилась в бездну,
