Неудачника, чей просчет или ошибка приведет к провалу всей операции, прикончат на месте. Сомнений на этот счет не было. Напряжение не отпускало бандитов ни на минуту, так как они знали характер жителей Кранстона. И еще они знали, что, даже если ограбление пройдет удачно, позади будет лишь часть опасностей. В течение многих дней они взвешивали риск, на который идут. И результат был налицо — нервы у каждого были на пределе. Джим Джонс лежал рядом с Алланом, и последний с любопытством наблюдал за лицом своего друга. Его щеки побелели, и нижняя челюсть выдвинулась вперед. Он походил на человека, увидевшего направленный в лицо револьвер.
Что же до самого Аллана, ему казалось, будто он попал в странный сон. Стояло ясное теплое утро, ветерок был настолько слаб, что облачка в небе еле-еле двигались. Уже перевалило за полдень, и воздух становился все жарче и удушливее. Солнечные лучи, падающие на спину Аллана, нагревали куртку и припекали вовсю. Над холмами дрожало горячее марево. Ящерица, сидящая на плоском буром камне всего в каком-то ярде от Аллана, ни разу не шевельнулась за все время, пока он там лежал.
И вот рельсы начали звенеть. Лишь в такой полной тишине можно было уловить настолько тонкий звук. Он становился все громче и громче. И когда паровоз вылетел из-за поворота, едва слышная вибрация превратилась в устрашающий рев. Паровоз был черным и огромным, за трубой стелились густые клубы дыма. Аллан увидел, как это чудовище, летя на всех парах и качаясь из стороны в сторону, завершило поворот… и тут раздался внезапный громкий скрежет, длинная череда вагонов сотряслась в дрожи, и поезд остановился прямо перед местом засады.
Тишину разорвал громкий крик Гарри Кристофера. Его разом подхватила вся волчья стая, и, вопя, они ринулись с косогора вниз, на добычу. Аллан увидел машиниста и кочегара, которые выбирались из своей кабины с поднятыми над головой руками, и невысокого коренастого человека в маске, вылезающего за ними. В его руках блестел на солнце револьвер. Сам Аллан вскочил на ноги вслед за Джимом Джонсом, натянул на голову маску — полосу ткани, отрезанную от подкладки его куртки, — и выхватил револьвер. Сейчас он был частью небольшой живой лавины, катившейся на поезд.
Джим Джонс добежал первым.
— Оставайся снаружи. Держи всех на мушке, когда они вылезут! — приказал Джим и вспрыгнул на ступеньку первого вагона.
По всему поезду раздавался женский визг, дикий непрекращающийся крик, который бил Аллану по нервам еще долго после того, как все умолкли. И впечатался в память на долгое, долгое время. Аллан видел, как в окнах появлялись лица пассажиров. Люди прислонялись к стеклу, но стоило им заметить его фигуру, как они тут же быстро отшатывались. Такова магическая сила оружия, что, когда оно устремлено на толпу в сотню человек, каждому мерещится, что целятся именно в него.
Вот пассажиры, теснясь и толкаясь, стали спускаться по ступенькам — всхлипывающие женщины, которым каким-то образом удавалось ломать руки, даже держа их над головой, перепуганные мужчины, разозленные мужчины, мужчины, тщетно пытающиеся казаться равнодушными.
От головы поезда доносился гром ожесточенной перестрелки. А через минуту все утихло, и в этой наступившей паузе прозвучал хриплый голос Гарри Кристофера:
— Отличная работа, ребята…
Значит, они захватили вагон с деньгами!
Аллан не осмеливался оглянуться даже на секунду, чтобы посмотреть, что происходит. У него была своя задача, тщательно выверенная и не менее тщательно отрепетированная, и, когда пассажиры покинули вагон, он рявкнул:
— Повернитесь лицом к вагону! Станьте в ряд. Не слишком близко друг от друга. Держите руки подальше от карманов. Не дергаться! Мое дело — вас утихомирить. У меня хватит пуль, чтобы это сделать, если слов вы не понимаете. Эй, ты, там, в серой шляпе! Подними-ка повыше руки — над головой!
Как они походили на овец! Послушные, покорные чужой воле. Ведь в поезде — да что там, в одном этом вагоне! — было достаточно мужчин, чтобы вколотить всю банду Кристофера по уши в землю. Какое-то дикое, животное удовольствие охватило Аллана от сознания, что сейчас он — один из надсмотрщиков. Овцы следили за ним, скосив глаза. И вся шеренга содрогнулась в ужасе, когда он взмахнул оружием.
Вагон опустел. Из других вагонов продолжала валить толпа. Вышел Джим Джонс, чуть ли не пританцовывая от переполнявшего его веселья и восторга.
— Хорошая работа, старина! — обратился он к Аллану. — Держи их на прицеле, чтоб ни один не дернулся. А я пройдусь по ряду. Выворачивайте карманы, ребята. До последнего цента!
Он двинулся вдоль шеренги, держа в одной руке сумку. Второй он быстро обшаривал одежду тех, до кого не сразу дошла его команда. Сумка раздувалась все больше и больше, доверху набитая награбленным добром. То там, то тут раздавались истеричные вскрики женщин, с которых грубо сдирали кольца. У некоторых мужчин вырывался непроизвольный стон, когда их толстые кошельки перекочевывали в сумку Джима. В ней были уже не только деньги и драгоценности, но и не один и не два револьвера. Только в этом вагоне, который обшаривал Джим, изъяли пять револьверов. Но все эти отважные люди, весьма храбрые, когда готовы встретиться с опасностью, растерялись и оказались абсолютно беспомощными перед дерзким парнем, осмелившимся ворваться в вагон и выгнать их всех, будто в руках у него был пулемет, а не обычный шестизарядный револьвер.
Они действительно были овцами! Такими же, как сам Аллан. Он подумал, что, наверное, со временем он вернется в загон и будет вспоминать эти отчаянные дни, словно это было во сне.
Дело шло к финалу. Пассажиров, которых уже обыскали, снова загоняли в вагон. Не успели они все залезть обратно, как в голове поезда прогремел приглушенный взрыв. Из вагонов послышались испуганные женские вопли. Но даже тугодум Аллан понял, что произошло. Левша Билл показал свое искусство и взорвал дверь запечатанного сейфа. Богатство оказалось в руках бандитов. Гарри Кристофер осуществил свой план до конца. Грохот взрыва подхватило эхо, и бесконечные раскаты сотрясали отроги гор. Но вместо того, чтобы затихнуть, они почему-то нарастали, и объяснение этого феномена не замедлило последовать. Часовой, оставленный на гребне холма, галопом мчался вдоль склона, крича:
— Следующий поезд! Быстрее, ребята!
Пыхтя и гремя, поезд приближался. Он шел, готовый к битве. На нижних ступеньках двух вагонов, составлявших весь поезд, стояли мужчины. Стволы винтовок у них в руках нестерпимо горели на солнце. Когда проследовал первый поезд, в Галли каким-то образом поднялась тревога. Так что новоприбывший поезд был битком набит охотниками и мстителями, собравшимися со всей приличествующей случаю быстротой.
Шестеро грабителей с набитыми мешками, переброшенными на спину, мчались от головного вагона. Гарри Кристофер, стоявший за ними, прикрывал отступление и кричал, приказывая остальным бандитам спешить со всех ног к лошадям. И оставшаяся кучка преступников рванулась по склону косогора, карабкаясь вверх изо всех сил.
Пассажиры пришли в себя и начали выбегать из вагонов. Новость о приближении второго поезда разлетелась со скоростью лесного пожара. Нашлись два револьвера, не изъятые во время обыска, и их владельцы спешно открыли огонь. Но в жилах этих героев кипело слишком много досады и яда, и слишком мало твердости было в руках, чтобы эта стрельба оказалась эффективной. Она лишь пришпорила убегающих грабителей.
Но подоспела опасность пострашнее. Пронзительно скрежеща и громыхая, второй поезд начал останавливаться. С его подножек посыпались вооруженные преследователи, и воздух наполнил металлический лязг винтовок. Они наступали строем, как солдаты при штурме крепости, на мгновение останавливались, чтобы перезарядить оружие, и снова бросались вперед. Они стреляли непрерывно, но бандиты перевалили через гребень косогора без потерь, и ружейная пальба на время стихла, пока преследователи взбирались вверх по склону. Прежде чем они достигли вершины, вся банда в полном составе уже была в седлах и мчалась под прикрытие холмов со всей быстротой, на которую были способны их лошади, беспощадно терзаемые шпорами. Оказавшись в безопасности, они получили небольшую передышку.
Беглецы были рассеяны на значительном пространстве, а последний еще не показался в поле зрения. Но вот вся банда оказалась в сборе. Они перешли на легкий галоп, и главарь стянул всех поближе, чтобы установить возможные потери. Во всем отряде нашелся только один раненый, и то это можно было назвать царапиной. Задели Левшу Билла — ружейная пуля зацепила ему плечо. Рану наскоро перевязали, и, пока
