того момента, когда фантарские разведчики сообщат точное количество степняков. Пользуясь свободной минуткой, я связался с Ренардом и выяснил, что он уже догнал армию и теперь расположился в четырех часах ходьбы от нее. Кочевники горцев не заметили, потому что разведчики альтаров невидимыми тенями давно сопровождали их армию, четко контролируя ее передвижение. Единственным плохим известием было то, что северный отряд все еще не соединился с основными силами. Я приказал сообщить его командиру, чтобы к полудню отряд постарался быть на месте предполагаемой битвы. В это время кочевники как раз должны подойти к нашей западне.
После разговора я передал все сведения королю и спросил, когда тот собирается брать предателя. Фариам ответил, что планирует сделать это завтра утром, когда тот доложит Викерну о том, что мы начинаем выдвигаться. Кивнув, я пожелал всем спокойной ночи и вернулся к своим парням, с которыми мы распили пяток кувшинов довольно среднего вина, прихваченного с собой все тем же Тритом, а потом отправились на боковую. В этот раз я долго не мог заснуть, недоумевая, почему меня преследует чувство надвигающейся неприятности. Причем, судя по его интенсивности, она была связана не с общим провалом плана, а грозила только мне одному. Передумав о многом, но не найдя ответ на выбрыки подсознания, я заснул.
А утром нас подняли еще до рассвета. Со стонами, вздохами и проклятиями солдаты продирали глаза, а затем завтракали, понимая, что этот завтрак вполне может оказаться последним в их жизни. Я же со своими ребятами не поддался общему похоронному настроению и весело влился в общее движение армии. Спустя три с половиной часа мы достигли того места, которому суждено было стать историческим. А как же иначе, если сюда стягиваются такие силы, что ум за разум заходит! Встав перед возвышенностью, оставив на ней обоз со всем нашим добром, в число которого входила и моя сумка с вещами, большую часть которых составляло золото, мы начали ждать кочевников. Разведчики горцев и эльфов докладывали практически синхронно, что те находятся уже недалеко от нас.
Ожидание скрасил суд над предателем Хароном, которого Фариам поставил перед строем под стражей и озвучил обвинение. Этим все бы и ограничилось, но королю отчего-то захотелось повыпендриваться, поэтому он в деталях описал, как этого предателя удалось вычислить с помощью «неоценимой помощи принца Алекса», а после этого еще и рассказал, какой спектакль мы устроили общими силами для информатора кочевников. Финалом этой тирады стал подход колонн гномов и толпы эльфов, ставших по флангам нашего войска. После этого, полюбовавшись на вытянувшееся лицо Харона, Фариам вынес ему смертный приговор, который сам же и исполнил, эффектно взмахнув Черным мечом.
А после этого он толкнул речь. Нет, вернее, РЕЧЬ. Там было много чего о патриотизме, долге, защите отечества... Все это я пропустил мимо ушей, задумавшись над вещами более чем прозаическими – успеем ли мы пообедать? Отвлек меня от мыслей дружный рев тысяч глоток, который ознаменовал завершение выступления короля. Подняв вверх Черный меч, король отсалютовал войску, после чего на коне отправился в сторонку, проводить последнее совещание. Меня туда не пригласили, да я и не напрашивался, стоя впереди строя солдат и думая о том, что еще забыл сделать.
Внезапно меня осенило. Хлопнув себя по лбу и обозвав безмозглым ишаком, я вышел вперед и обратился ко всем воинам:
– Срочно найдите себе по камешку и дайте мне, я буду делать из них защитные амулеты! Давайте, живо!
Первыми бросились подавать пример Кэльвы, ну а дальше все воины разбрелись по округе, тщательно глядя себе под ноги. Вскоре первые полсотни камней лежали передо мной. Сосредоточившись, я приступил к работе. Амулеты будут не такими сильными, как у горцев, так как я жестко ограничен во времени, но с пяток стрел отразить вполне смогут. Эх, вспомнил бы я об этом раньше, сейчас бы возиться не пришлось! Хотя тогда еще существовала угроза того, что Викерн тотчас узнал бы о моей защите и вряд ли стал бы нападать. Так что в какой-то мере моя забывчивость сыграла нам на руку.
Конвейер работал два часа, за которые я настрогал больше пятнадцати тысяч амулетов. Радовало только то, что моя возможность создавать все больше плетений одновременно росла с каждой партией. Под конец я вообще размахнулся и создал четыре сотни зараз. Но начав внедрять их в камни, я почувствовал, что у меня вдруг разболелась голова. Закончив с этой партией, я оглядел кучу амулетов и, пробормотав: «Время собирать камни», ощутил дикое головокружение и опустился на колени. Проведя рукой по лицу, я посмотрел на ладонь и увидел, что она окрасилась кровью, которая текла из носа.
Крот и Даркин, заметив мое состояние, подбежали ко мне, помогли подняться и стали поддерживать, пока я разгонял процессы восстановления организма.
– Пусть разбирают, – прошептал я, пошатываясь, и Крот крикнул всем, чтобы начали распределять амулеты.
– Ты как, командир? – обеспокоенно спросил Даркин.
– Еще чуть-чуть, и буду в порядке, – ответил я, чувствуя, как головокружение медленно проходит.
Что ж, теперь буду знать, что не только оперирование большим количеством силы может привести к печальным последствиям, но и чрезмерное оперирование плетениями, которому мне также нужно учиться и тренироваться постепенно. А если бы я в конце замахнулся на пять сотен амулетов? Тогда бы мне грозило выбыть из битвы еще до ее начала. Через некоторое время я сообщил парням, что со мной уже все в порядке, вытер кровь с лица, а потом рассказал всем воинам, что нужно делать с амулетами.
– Активируются они сжатием в кулаке, а после работают, пока не истратят весь запас силы. Этого запаса хватит примерно на то, чтобы отразить пять стрел или три сильных удара мечом, так что слишком на них не надейтесь. Все они предназначены для того, чтобы помочь вам выжить в начале боя, когда кочевники станут осыпать вас стрелами, а дальше вы уже должны рассчитывать только на самих себя. Но я подскажу вам, как увеличить продолжительность работы амулетов, – крепче держать перед собой щит!
Закончив краткий инструктаж, я проверил, чтобы амулеты были равномерно распределены по войску. Эльфы взяли всего тысячу, так как у них были собственные неплохие амулеты, а гномы забрали все остальное. Понимая, что авторитет короля подрывать нельзя, я вместо обычного амулета подарил ему свои браслеты с защитным плетением, немного переделав их и снабдив сафрусом-накопителем. Мне они могут и не пригодиться, а теперь заряда в них хватит надолго. Мирину я сделал нечто подобное, внедрив такое же плетение в его наручи, благо трофейных накопителей у меня хватало. После этого я окончательно успокоился и подумал о том, что все же догадался, что меня терзало ночью.
Оглядев полученный результат, я понял, что теперь войско Мардинана представляет грозную силу. Восемь тысяч бойцов, среди которых были мои парни и ученики Лина, растянулись длинной цепью, производя впечатление ненадежного центра. Это было сделано намеренно, чтобы кочевники направили туда главный удар, попав прямо под клинки стоявших впереди Кэльвов. Сразу за ними расположились двадцать два ученика Лина, обеспечивающих подстраховку моих парней. Ну а уже потом – пехота Мардинана и лучники, стоявшие немного позади нее. Конница числом в две тысячи прикрывала фланг с гномами, а еще тысяча находилась в засаде, представляя собой резерв. В итоге, даже если бы не было меня с горцами, степнякам пришлось бы помучиться, прежде чем они сумели бы раздавить такую мощь, защищенную моими амулетами. Ну, это при условии, что им не будут помогать имперские маги.
Наконец на горизонте появилось пыльное облако, которое постоянно разрасталось. Через некоторое время можно было воочию наблюдать за приближением войска кочевников. Они стелились по степи, словно неумолимая волна, приближаясь к нам размеренно и неторопливо. Связавшись с Ренардом, я приказал ему начинать сокращать отрыв и получил ответ, что вскоре горцы нагонят край войска степняков. А те все приближались. Разведка погрешила против истины. Кочевников было гораздо больше тридцати пяти тысяч, причем половина сидела в седлах. Король, отдав последние указания, присоединился к войску и замер в ожидании.
Войско аллинцев достигло того самого прохода между холмов, который, по поступившей к Викерну информации, мы должны были преграждать. Однако армия Мардинана обнаружилась намного дальше, на ровной площадке, где спокойно ожидала приближения врага. Немного помедлив, войско кочевников стало выползать перед нами, являясь во всей своей красе. Около сорока тысяч злобных хозяев степи приближались к нам, навевая страх на воинов Мардинана. Даже мои парни и то начали оглядываться на меня, ища поддержки. Я понял, что должен что-то сказать. Что-то бравое, торжественное, что сразу прогонит страх и придаст людям уверенность. Но я брякнул первое, что пришло в голову:
– Опять приходится воевать на голодный желудок!
