– Вы рассказываете какие-то сказки, – возразил Григорий Михайлович. – Я бы знал. Веня ничего от меня не скрывает.
– А мы послушаем, – сказал бандит, сидевший на носу лодки, – время еще есть.
Руки у меня уже устали. Вы когда-нибудь пробовали везти пять человек на прогулочной лодочке больше часа без подмены? Но я решил – потерплю до Новодевичьего.
– За всем должен скрываться какой-то дьявольский умысел, – сообщил нам Григорий Михайлович.
– Я слышал, – неожиданно подтвердил мои слова бандит. – У нас говорили. Император давно ее выбрал и отпустил к вам, на травку пастись, пока вымя не отрастет.
Он весело засмеялся. Он был из тех толстомордых идиотов, что составляют большинство любой банды.
– Хорошо, – согласился Григорий Михайлович, – вы мне все расскажете потом. Даете слово?
– Даю. А вы продолжайте.
– Я был среди тех, кто встретил Веню, – сказал гитарист. – Мы тут создали группу, самодеятельную, пели в основном баллады и туристские песни, вы знаете творчество бардов?
– Мы знаем творчество бардов, – мрачно ответил Егор.
– Они в самом деле приехали вместе. Их привез вот этот... – Григорий Михайлович показал на Кюхельбекера, который неподвижно лежал на дне лодки. – А наша группа приветствовала Веню. Честно говоря, мы тогда удивлялись приезду такого выдающегося певца современности. Девушка показалась нам милой. А Вене мы были рады. Девушку увели к императору. А потом начались конфликты. Вы не представляете, какие унижения пришлось пережить Вениамину Борисовичу при дворе.
Когда же Егор догадается сменить меня на веслах?
– И Веня начал искать способ вырваться из так называемой империи. В частности, он обратился и ко мне – что делать? Куда идти? Веня – человек энергичный и смелый. А у нас, у одной нашей певицы... я надеюсь, что не открываю особых секретов, есть связи на том берегу. И мы смогли организовать Вениамину Борисовичу встречу с людьми...
– С нами, – сказал бандит с носа лодки.
– Теперь ваша очередь грести, – сказал я ему.
– Не могу, – ответил бандит. – У меня грыжа. Сто лет терплю.
Ему было весело.
– Ну и черт с вами. – Я отпустил весла и пересел на другую банку. Лодка закачалась, а так как она была перегружена, то через борт плеснуло немного воды.
– Ты что! – закричал бандит. – Оборзел? Утопишь всех!
Вода попала на лицо Кюхельбекеру, и тот отвернулся, почувствовав холод. Он был жив, без всякого сомнения, он был совершенно жив.
Лодка медленно разворачивалась, ее несло течением.
– Я возьму весла, – сказал Егор.
Он осторожно перешел на мое место. Я не стал возражать. Если у пирата грыжа, мы должны беречь пирата.
– Продолжайте, Григорий Михайлович, – сказал я замолкшему гитаристу.
– Веня нашел друзей на том берегу, – сказал гитарист нехотя. – И перешел на нашу сторону.
– Ты скажи, – откликнулся с носа лодки разбойник, – ты скажи, как под славным руководством Вени мы перешли в решительное наступление на придурков с площади.
– Это правда, – сказал гитарист, – Веня оказался как бы свежей струей крови. Он смог объединить несколько групп – вы не представляете, какой это организационный талант!
Мне был виден организационный талант – теперь, когда я повернулся лицом по движению лодки, то видел, как его голова торчала среди прочих голов на лодке, что плыла впереди.
– Нам нужны диктаторы, – сказал разбойник. – Пришло время диктаторов. Хватит нам этой анархии!
И он фальшиво, но громко запел:
Любо, Веня, любо,
Любо, Веня, жить!
С нашим атаманом не приходится тужить!
С передних лодок донесся недружный ответ. Веня поднял худую руку, сжатую в кулак.
– А что же случилось с Люсей? – спросил я.
Егор едва смог кивнуть – лодка была перегружена, ее борта были почти вровень с водой.
– Людмила сначала вышла замуж за императора, – сказал Григорий Михайлович. – За покойного императора.
Кюхельбекер застонал. Он поднял руку и закрыл ею глаза, словно его раздражал яркий свет.
– Как так вышло? – спросил Егор.
– Но вы же знаете, – ответил Григорий Михайлович. – Вы же были здесь в прошлый раз, когда император поклялся, что женится на ней. И сдержал свое слово. Вот на этой свадьбе и произошел конфликт
