выйдете наверху у Николаевского вокзала.
– Московского вокзала, – поправил доктора Майоранский.
– Я давно здесь живу, – ответил доктор. – Не за всеми переименованиями могу уследить.
– Какую роль могут сыграть ваши расчеты? – спросил Майоранский. – Не все ли равно, куда мы поедем.
– Вы, как мне дал понять Лаврентий Павлович, мой коллега, биолог?
– Экспериментатор, – признался Майоранский.
– Постарайтесь представить себе, что я должен ввести вам вакцину, которая по-разному будет реагировать на окружающую среду. Если вы окажетесь на Северном полюсе, я должен делать одни расчеты, если в тропиках – иные.
– Какие у нас тропики! – засмеялся Лядов. Лицо его не было приспособлено для смеха, и поэтому получалась кривая гримаска. А так как Лядов любил смеяться и шутить, то его лицо часто становилось противным. Он сам этого не знал. А если бы не смеялся, оставался бы милым суворчиком.
– Я рискую только своей научной репутацией, – сказал Леонид Моисеевич. – Вы – своей жизнью. Так что я больше не задаю вопросов и делаю вакцину для среднерусских условий.
– Вы даже не знаете, какое время года там, наверху? – насторожился Майоранский.
– Леонид Моисеевич пошутил, – быстро сказал Гоглидзе. – Мы все время получаем сводки погоды и календари из Службы точного времени.
Гоглидзе показал на стену. Над его головой на гвоздь была наколота стопка вырванных из блокнотов и тетрадей листков.
– И какое же сегодня число? – спросил Лядов. – Интересно узнать.
– Осень уже вступила в свои права. Листья желтые кружатся, – сказал доктор.
– У нас на Валдайской возвышенности грибов много, – произнес Лядов. – Опята пошли...
– А точнее? – спросил доктор.
Он решил, что любой ценой – хитростью ли, шантажом – вытащит из своих коллег правду о цели их путешествия.
Ничего хорошего он от него не ждал.
Вернее всего, Берия намерен каким-то образом распространить свою власть на всю Землю. Но как?
В этой версии не все состыковывалось.
Во-первых, вакцина действует лишь два-три дня – дальше удерживать распад не было физической возможности. По крайней мере доктор этого добиться не мог.
Во-вторых, у Берии попросту не было сил, чтобы захватить Верхнюю Землю. Значит, все это пустой номер?
Но тем не менее Берия кинул все силы на то, чтобы отправить двух своих клевретов в живой мир. Хотя бы на три дня.
Значит, они должны совершить там, наверху, нечто ужасное.
С помощью вакцины Леонида Моисеевича...
– Доберемся, определимся, – сказал Майоранский.
– Значит, вы садитесь в поезд и едете туда? – спросил доктор.
– Примерно так, – ответил Лядов.
– Это может оказаться не так просто, – сказал доктор.
– Почему же?
– Сколько лет вы здесь? Не интересовались?
– Шесть или семь, – сказал Лядов. – Как кончили зарплату выдавать и народ разбежался. В первой половине девяностых годов.
– А вы еще давнее? – Леонид Моисеевич обернулся к старшему шахматисту.
– Это не играет роли, – ответил Майоранский.
– Еще как играет, – сказал доктор. – За это время все изменилось. У вас есть документы?
– Лаврентий Павлович обещал, что все будет сделано, – сказал Лядов.
– Я допускаю, что они будут, но я не уверен, что они такие же, как те, что используют наверху.
– Ах, перестаньте нас пугать, – сказал Майоранский. – У нас важное дело, и руководство примет нужные меры.
– Все нужно предусмотреть. Например, билет на поезд, деньги на расходы.
– Достанем, – уверенно ответил Майоранский.
– Тогда вам опасно ехать на поезде, где любой пассажир может вас раскусить. Вы же мастодонты, вы же – старики хоттабычи.
– Кто? – удивился Майоранский.
