Проморгавшись, Кора поглядела на часы. Три часа ночи. Еще этого не хватало!
– Госпожа Кора Орват? – Голос чуть слышно доносился сквозь электрические разряды.
– Кто это? Кто?
– Вам звонят из полицейского управления. Вы меня слышите? Из полиции. Да, да, из полиции. Мы нашли вашего дракона. Вы слышите?
– Это не мой дракон!
– Неважно, мы его нашли! Только он дохлый! Вы сможете приехать?
– Я здесь первый день. Как мне найти вас в три часа ночи, куда ехать?
– Мы не можем прислать за вами машину. У нас только одна патрульная, вторая сломалась. Вы меня слышите? Семнадцатая стража Загородного шоссе. Семнадцатая стража – вы меня поняли?
– Я ни черта не поняла.
– Мы вас ждем. Семнадцатая стража Загородного шоссе. Приезжайте, а то протухнет.
– Его убили?
– Кого убили? Вас беспокоят из полиции, вы меня хорошо слышите?
Разъединилось…
Конечно, это мог быть шутник, но вряд ли: слишком просто и банально. В конце концов, она не обязана ехать в три часа ночи неизвестно куда смотреть на какого-то дохлого дракона. Ей уже достаточно драконов…
Проклиная себя, свою профессию и всех драконов, вместе взятых, Кора поднялась, оделась и спустилась вниз.
На этот раз портье спал так крепко, что пришлось трясти его минуты три, пока он проснулся настолько, чтобы рассказать, в какую сторону ехать к Загородному шоссе. Но вот объяснить, где семнадцатая стража, он так и не смог.
Кора добиралась до семнадцатой стражи часа два. Во-первых, лимузин не заводился, во-вторых, она пропустила поворот на Главную улицу, от которой и начинается Скотский проезд имени 5 июня, соединяющий ее с Загородным проездом, который и дает начало Загородному шоссе. Само Загородное шоссе было разбито грузовиками или танками так, что пускать на него нормальные машины было преднамеренным убийством.
Километров через десять Кора увидела впереди свет фар.
К счастью, это оказался полицейский вездеход, который перегораживал дорогу громадному, крытому брезентом фургону. Машины уперли друг в дружку лучи фар, как будто играли в гляделки. В пространстве, залитом светом этих лучей, покачивались давно и устало ругающиеся фигуры патрульных, которым было приказано задерживать и проверять все фургоны на предмет нахождения в них драконов.
При виде Коры все оживились. Полицейские потащили ее к открытым задним дверям фургона, а шофер и низкого роста горбун с интеллигентным лицом, который представился сопровождающим лицом, побежали следом, надеясь что-то объяснить и втолковать.
Под лучами ручных фонарей взору Коры предстало страшное и не сразу понятное зрелище.
До половины фургон был завален кусками мяса, недавно еще мороженого, а теперь размякшего, потекшего черной кровью. Частично мясо лежало в пластиковых ящиках, но большей частью вывалилось. Если это и был дракон, то уже расчлененный на множество кусков и, конечно, освежеванный.
Горбун, поднимаясь на цыпочки, тщился всучить Коре, в которой угадал большого начальника, какие-то бумаги и повторял, что это накладные, что у него все в порядке, можно проверить, спросить у варрана Аурелио, но полицейские, которые чуяли, что им попалась крупная птица, отталкивали горбуна и кричали, что упекут его на двадцать шесть лет «манной каши».
Маленький песик, мама которого, видно, была очень мохнатой, а папа очень кривоногим, взявшись неизвестно откуда, крутился у ног, вылизывая кровь, что сочилась из фургона.
– Я с базы! – кричал горбун. – Это некондиция, понимаете, некондиция! В детские садики везем.
– Это дракон, точно вам говорю, дракон, – уверял полицейский, – они его на куски порезали, а теперь детям повезут.
– Травить вздумали! – взревел второй полицейский.
– Ни в коем случае! – откликнулся горбун. – Мы, может быть, в весе ошиблись или не тем сортом приняли товар, но никогда никого не травили.
– Да что там смотреть, – глубоким басом загудел шофер фургона. – От драконьего мяса любая тварь сразу сдохнет, не знаете разве? – Он показывал на собачонку.
Горбун, сообразивши, что этот песик – его спасение, встал на цыпочки, полез руками в фургон, стал отрывать шмат мяса от большого куска.
– Вы только посмотрите! – бормотал он.
Коре захотелось отвернуться.
Горбун оторвал все же плюху мяса, такую большую, что песику не снилось и в сказочных собачьих снах, и вывалил на асфальт.
Все замерли, глядя под ноги, словно ждали взрыва.
– Не надо, – неубедительно проговорила Кора, – жалко собаку…
– Ничего ей не будет, – сказал шофер фургона, – ну если только обожрется.
