Все ясно: нападавшие сначала решили водичку вылить, а потом бензином сверху плеснуть. Ишь, умники. Вообразили, будто водному кольцу все едино – что вода, что отрава нефтяная. Не выйдет ничего. Вода внутрь протечет, а бензин вокруг кольца растечется, хоть целую цистерну вылить. Для того чтобы внутрь проникнуть, как железные звери-машины или как оружие Меснера, надобно проводника с водным ожерельем иметь. Судя по всему, у Колодина такого проводника не было.
– Выдержит ограждение? – с тревогой спросил Меснер, так же догадавшийся о вражеской задумке. – Огонь будет сильный.
– Выдержит. Не атомная же бомба. Ну, нагреется вода немного в котловане. Не более того.
– Приятно слышать.
– А мне приятно говорить.
И тут началось. В густеющей тьме огненный поток помчался на них. Лес вокруг был пропитан влагой, огненная дорожка строго держалась в указанных рамках, и буйствовать не собиралась. Докатившись до водной ограды, поток огня раздвоился и стал обтекать по кольцу мнимый город. Оранжевые с синим языки весело плясали вокруг, будто неисчислимая орда дикарей корчилась в ритуальном танце вокруг бледнолицых пленников. Вскоре сделалось светло, как днем, огненный занавес колебался по всему периметру. Красные искры тысячами уносились в темно-синее небо.
Надя, ни мало не испугавшись, смотрела, как веселится пламя. Жаркие блики рдели на ее серебристом комбинезоне.
– Чего-то подобного я ждала, – сказала львица.
– Не боишься огня?
– Бояться некрасиво. Вода-царица нас защитит. Она всегда сильнее.
– Когда огонь нажрется от пуза – тогда он сильнее, – грубо отвечал Роман.
Он бы многое дал, чтобы узнать о тайном даре Надежды, подаренном ожерельем. Почему она скрывает, почему не говорит? Кто она – тайный посланец Гамаюнова или враг учителя? Что ее держит в Беловодье? Уж меньше всего она похожа на человека, фанатично преданного идее. Или перед ним всего-навсего обыкновенная пленница, которая из самолюбия тщательно это скрывает? Последняя догадка казалась одновременно невероятной и правдоподобной. Гамаюнов держит ее в плену, как Кощей премудрую Василису. Но чем он ее приворожил, что пообещал взамен? Великий дар или только сладкую конфетку? Надя – гордая, она скорее солжет, чем скажет унизительную для нее правду.
Колдун, не сдержавшись, наклонился, и коснулся губами рассыпанных по плечам Надиных волос. Возможно, она поняла, о чем в ту минуту думал Роман, потому как нахмурилась и отвернулась.
Огонь между тем стал понемногу стихать.
– Сейчас пойдете, – сказал Роман Меснеру, – спасать свой чудо-град от русской мафии.
Меснер уже собирался двинуться к пылающей границе под прикрытием мелкого ельника, но его опередили. Тень, мелькнув над огнем, прыгнула на ту сторону и нырнула в кусты.
– Юл! – ахнул Стен и метнулся следом.
– Стой! – Роман ухватил Алексея за ворот куртки.
Тем и остановил. Рывок был так силен, что они вместе грохнулись на землю. Юл тем временем прыгнул из укрытия, надеясь добраться до ближайшего дерева. Мальчишку сбили влет, как глупую утку. Крик его, по-птичьему тонкий, разнесся над лесом. Рухнул он на открытом месте, и Стен, и Роман содрогнулись одновременно, ожидая, что новый выстрел прикончит пацана. Но было тихо, никто больше не стрелял. Слышно было, как потрескивают хвоя и ветки, сгорая в огненной ограде. Юл вцепился руками в простреленную ногу и жалобно заскулил, как побитый щенок. Стен приподнялся и хотел вновь рвануться к границе, но Роман пересилил и прижал к земле.
– Пусти меня, я его вытащу, – задушено прошипел Алексей.
– Не вытащишь. Не видишь, что ли: из него приманку сделали. Только сунешься – тебя рядом положат.
– Я попытаюсь, – предложил Меснер. – Я имею пуленепробиваемый жилет.
Роман отрицательно покачал головой.
– Так что же, нам здесь лежать и смотреть, как он умирает? – прошептал Алексей.
Роман вновь сделал отрицательный жест.
– Я пойду, – сказал он наконец.
– Ты же стрелять не умеешь, – напомнил Стеновский. – Что ты сможешь сделать?
– Мне не надо стрелять. Я его вытащу. Эд за меня постреляет. И ты можешь пару раз пальнуть. Руку с пистолетом сквозь завесу просунь и пали, в кого пожелаешь.
Роман не скрываясь, поднялся во весь рост и двинулся к котловану.
– Погоди! – крикнула ему вслед Надя. – Если тебя убьют, ограда исчезнет!
– Не бойся. Меня не убьют. Лучше скажи Базу, чтобы был наготове.
Роман вошел в воду, как был, в одежде. Сделал шаг, другой, потом окунулся с головой. Все ждали, когда он вынырнет наружу. Но прошла минута, другая, а колдун не появлялся. Колодинские люди из своих укрытий ясно могли видеть происходящее (с поправкой на декорации), и это странное исчезновение наверняка привело их в замешательство. А Меснер тем временем, как и собирался, под прикрытием елочек, крался к границе. Для себя он уже наметил пару целей – вон сквозь черные облетевшие кусты было видно, как бликует пламя на металле автомата, а там – легкое шевеление ветвей ясно указывало на вторую мишень. Меснер затаился, ожидая знака. Тут Юл не выдержал и заорал: «Помогите! Хоть кто-нибудь… помогите!» Алексей чертыхнулся и хотел уже подняться, но Надя вцепилась в него.
– Эй, Лешка! – донесся из кустов голос Дрозда. – Чего ты там сидишь? В штаны наложил, гуманист хренов? Даю тебе пять минут. Потом мальчишку замочим.
Глупо все получилось. Как глупо! Выскочил заяц из кустов, и зайца подстрелили… А ведь думал, что ловкий, что главное – не бояться и мыслью прилепиться к цели, все остальное приложится. И цель, она вот, рядом. Юл безошибочно чуял Колодина – издали узнал душегуба. Явился стервец! Это он убил отца! Он! Разило от Колодина сожранным мясом – типичным запахом хищника – за версту. Стоит он себе в третьем эшелоне и смотрит на побоище, думает, что недостижим. Вот и кинулся Юл напролом сгоряча, и скосили его тут же в двух шагах от границы. Что же не добивают, гады… Ага, подсадную утку из него сделали… Сволочи! Если Юл умрет, то вся декорация рухнет к чертовой матери. Граница, наведенная Романом, останется, но фальшивое Беловодье исчезнет. Полетит их затея к чертям собачьим. И окажется, что все усилия – зря.
Юл повернул голову. Нет, пока мираж оставался прежним, – за стихающим огненным кольцом проглядывали, освещенные красными бликами, аккуратные домики, красные отсветы рдели на воде, на белых стенах церковки. В глубине вод желтыми светляками горели тысячи свечей. Надо же – полная иллюзия. Кто бы мог подумать, что там, внутри всего-то добра, что два полусгнивших сарая. Ха-ха… Да здравствует город счастья и благоденствия! Да здравствует мир иллюзий. Единственная стоящая вещь в мире грошовых ценностей. Тут вновь боль накатила. Юл закричал.
Когда боль накатывает, разум не может приказывать телу. Тело корчится, вопит, и – о, ужас – зовет на помощь! Юл твердит себе: «Не смей, не смей, не смей!» Будто жмет на кнопку выключателя. А проклятый выключатель сломан, и губы сами орут: «Помогите!» Боль постепенно утихает. Тогда Юл стонет: «Не ходите сюда, не надо…» Но вряд ли невнятное бормотание кого-то может убедить. Только бы Лешка сдуру не рванулся его спасать – вмиг укокошат обормота. Юл в этот миг ощущал себя старше и мудрее брата.
Жаль, что Мишки сейчас нет рядом. Верный телохранитель наверняка бы спас своего графа. Но некому больше графа спасать и беречь. Один он, один! Юл застонал от боли и от нестерпимой жалости к себе. Вот бы если бы Юл был так же могущественен, как Роман Вернон…
Но мысль, пришедшую в тот момент на ум, додумать не пришлось, потому что невидимые руки оторвали его от земли и взметнули вверх.
– Стен… – ахнул Юл изумленно, но тут же понял, что ошибся – невидимка был вовсе не его братом.
«Роман», – догадался мальчишка.
Сильные руки рывком перенесли его на несколько шагов, потом вновь прижали к земле. Автоматная очередь ударила слева. Мимо. Где-то сбоку послышались одиночные выстрелы. Потом стали стрелять справа, там, где ельник вплотную подходил к границе мнимого Беловодья. Дым все еще стелился над водным кольцом и раздражал чувствительные ноздри Романа. Колдун закашлялся. Юл прижимался головой к
