кабинета генерала. Тут же рядом в стену ударили пули, брызнули осколки камня.
— Это я, Каланжо! И со мной другие! — вновь подал голос капитан. — Хьюго — к черту! Мы захватили крепость! Слышишь? Брось оружие!
Охранник ответил новой очередью.
Виктор просунул руку под рубаху, рванул наклейку на обожженной груди. Боль была не очень сильной, но вполне достаточной, чтобы возникло знакомое чувство, — будто все вокруг плывет и пол уходит из-под ног. Виктор прыгнул вперед. Очутился рядом с охранником. Вплотную, сбоку от него, в упор дал короткую очередь. Человек повалился к его ногам. Кто это был? Кто-то из бессмертников? Из новичков? Лучше не думать.
Почти сразу рядом возник Каланжо, прилепил крошечную черную коробочку к двери, нажал кнопку, в темноте замигал огонек.
— «Поцелуй взломщика», — сообщил он и поволок Виктора назад, под прикрытие колонн. — Сейчас засос поставит.
Рвануло вроде как несильно, но дубовую дверь сорвало с петель и швырнуло внутрь кабинета. Клубы едкого синего дыма поплыли по коридору. Виктор вновь рванул к кабинету, споткнулся о тело убитого, подметки заскользили, он едва не упал.
Они влетели внутрь, держа автоматы наготове. В воздухе висело тусклое марево поднятой взрывом пыли. На столе горела лампа, окно было распахнуто, и кабинет пуст.
«Что-то не так!» — Виктор ощутил теперь это отчетливо. Заговорщики кинулись в спальню. Но и здесь никого не было — никого из охранников. Тот, у дверей, был единственным. Постель была смята. На кровати — пятна крови. Похоже, здесь недавно лежал раненый, но теперь ушел.
«Удрали через калитку?» — Никакого другого объяснения пока у Виктора не было.
— Черт! Где же они? — спросил Димаш и зачем-то заглянул под кровать.
Сержант Топ осмотрел шкаф. Пусто. Даже вещей никаких.
— Проверим другие комнаты, — предложил Виктор, хотя знал, что дело это бесполезное, — помощники Хьюго ускользнули.
Но может быть, так и лучше?
«Ну и что ты будешь делать? — спросил он себя с издевкой. И сам же ответил: — По-моему, ты хотел помыться».
Помыться, как планировали, не удалось: бани не топились. Войцех предложил сполоснуться в душевой госпиталя. Все, что удалось организовать, — это поплескаться под струями едва теплой воды.
Ланьер зашел на кухню. Без Светланы здесь было совсем по-другому: пахло чем-то горелым, в мойке грудой лежала грязная посуда. Каланжо уже организовал выдачу сухарей и мясных консервов из запасов Бурлакова. Мешки, привезенные из Картофельной деревни, перетащили в холодные кладовые. Виктор должен был признать, что у Каланжо все получалось отлично. У самого Ланьера вряд ли вышло бы и вполовину так ловко. Он мог бы руководить новостным порталом. Но в Диком мире подобные вещи пока не вошли в обиход.
«Начну-ка я издавать местную газету», — подумал Виктор.
Ланьер взял две банки консервов, термостакан с чаем, сухари и отправился в пустующую столовую. Уселся за общий стол. На возвышение не стал садиться. Может быть, потому, что там наверняка после смерти генерала трапезничал Хьюго.
— Не помешаю? — Раф уселся напротив него.
— Я и сам с тобой хотел поговорить. Правда, что герцог убил Бурлакова?
— Нет, — поспешно отозвался Раф.
— Тогда кто?
Раф засопел и наклонился над своим стаканом.
— Ты знаешь?
— Да, — едва слышно отозвался Раф.
— Кто? Хьюго?
— Нет. Хотя все свершилось в его пользу.
— Черт, я тебе не верю! Это сделал Хьюго! Только он! Больше некому! — вспылил Ланьер.
— Можешь считать, что так. Но он лично не убивал. Это совершенно точно, — Раф даже не повысил голос.
— Откуда ты знаешь?
— Я видел.
— Как?
— Я все видел и слышал, но меня никто не заметил.
— Ты прятался под крышей?
— Сидел на карнизе. Он узкий, этот карниз, но я могу по нему пройти. Никто не может. А я — пожалуйста.
— Зачем?
— Мне нравится ходить по карнизам. Ты ведь тоже наверняка в детстве...
Виктор вспомнил мелькнувшую тень на стекле во время своего разговора с Бурлаковым. Он тогда не подумал даже, что кто-то может забраться на этот карниз. Оказывается, — мог.
— Ты врешь. Ты забирался наверх и шел по карнизу до окна, чтобы подслушать, что говорится в кабинете Бурлакова. Ты кому-нибудь рассказывал то, что удавалось подслушать?
Раф не ответил.
— Кому рассказывал? Матери? Или отцу?
— Хьюго... — едва слышно отвечал Раф.
— Что?
— Хьюго поймал меня один раз и заставил рассказать, что я услышал. Я почему-то так перепугался, жутко... Как будто он меня раздавил. И я все ему выболтал. А потом Хьюго пригрозил, что всем расскажет — отцу, матери и Бурлакову, что я шпионю. Но если я буду ему передавать разговоры в кабинете, то он ничего никому не скажет.
— И ты согласился?
— А что мне было делать?
— Раф, ты что, не соображаешь?!
— Тебе легко говорить! — прошипел мальчишка. — Легко! А я бы умер, если бы отец узнал. Он такой... он страшно злопамятный. Он никому и никогда не прощает подлости.
Виктор едва не сказал вслух: «Как я», но сдержался.
— Мне кажется, он бы понял. — Хотя, говоря это, Виктор не был уверен в правильности своего утверждения.
— Вик, ты никогда не видел отца. Иначе ты бы так не говорил.
— Мне кажется, отец бы признал, что это было простое любопытство.
— Мои прогулки по карнизам? Ну... это он мог бы простить. А вот то, что я шпионил для Хьюго, — не простил бы никогда.
— Так что ты видел, сидя там, на карнизе?
— Герцог приехал в крепость, и они с Бурлаковым поссорились. Отец сказал, что он может, наконец, уничтожить Валгаллу, а Бурлаков заявил, что ты теперь в лапах императора и в этом случае погибнешь вместе со всеми. — Как ни странно, но в этих словах не было для Виктора ничего неожиданного: он уже и сам знал о странном плане Бурлакова.
— Как герцог собирался уничтожить Валгаллу?
— Этого я не знаю, — поспешно отвечал Раф. — Но если Валгалла исчезнет, мой отец станет главным в Диком мире.
Виктор пропустил последнее утверждение мимо ушей.
— Что было дальше?
— Отец дико закричал, хотел ударить Бурлакова, но тут в комнату вошла Светлана — принесла поднос с кофе. Ну, чтобы угостить герцога. Ланьер отшатнулся и выскочил из кабинета через окно... Знаешь, он
