портал, что привело к катастрофе. Комиссия расследовала гибель префекта Корвина, и пришла к выводу, что имел место несчастный случай. Но я знаю теперь, что произошло убийство. И вы тоже это знаете. Просто слишком часто сенат ставил и ставит политические интересы выше правосудия.
– Фавст Корнелий ни в чем не виновен.
– Я его и не обвиняю.
Голограмма префекта Норика несколько раз сосредоточенно кивнула:
– Для того чтобы получить информацию, вам совершенно не нужно видеться с Фавстом. Я жду вас. Моя охрана вас проводит.
Автоматические флайеры мигнули зелеными огнями и устремились к одной из радиальных магистралей.
Через пятнадцать минут Марк вошел в кабинет префекта. Аскетично обставленная просторная комната с зелеными стенами, множество голограмм, экранов. И тишина. Но не давящая, а мягкая… чуть-чуть, на грани слышимости. Музыка, какие-то шорохи, невнятные голоса. Прислушаешься – и нет ничего. Видимо, такой звуковой фон больше всего соответствовал рабочему настроению префекта. Глава Норика поднялся навстречу префекту по особо важным делам. В жизни он выглядел лет на двадцать моложе и куда энергичнее чем на голограмме: густые волосы вместо лысого черепа, загар вместо пергаментной бледности, белозубая улыбка.
– Удивлены? – префект рассмеялся. – Советую вам взять на вооружению эту программу: иногда полезно казаться старше или, наоборот, моложе своих лет. Сильным… Или, наоборот, слабым… по обстоятельствам. Со стариком разговаривают иначе, чем с сорокалетним мужчиной.
– Извините, совершенный муж, но я предпочитаю быть самим собой. Пусть даже пока я всего лишь мальчишка, которого мало кто воспринимает всерьез.
– Вы заблуждаетесь, я отношусь к вам со всей серьезностью. Зачем вы преследуете Фавста? Лишь потому, что обрели власть?
– Фавст не виноват, – сказал Корвин. – Но кто-то использовал его слепоту, чтобы устроить аварию. И этот кто-то – участник эксперимента. Сейчас наконец пришло время выяснить, кто преступник. Установление истины больше не вызовет смуту.
– Патриции могут отложить торжество справедливости на двадцать лет… – пробормотал префект Норика. – В голосе его послышалось восхищение. – Иногда это полезно.
– Мне нужна ваша помощь, совершенный муж.
– Чего вы хотите?
– Прежде всего знать, кто был руководителем проекта.
– Я, – отвечал глава Норика. – Вы и меня подозреваете?
Марк почти не удивился.
– Нет, у меня нет пока оснований выдвигать против вас обвинения. Вы – свидетель. Можете предоставить мне список всех участников эксперимента?
– Только-то? Список? Вы взглянете на список и укажете виновного? – префект Норика вновь рассмеялся. – Ну что ж, смотрите… – Он указал на ближайший экран.
Список тут же высветился. Два десятка имен. “Светоний” числился в списке последним. Прочитав это имя, префект Корвин слабо улыбнулся и кивнул.
– Уже нашли убийцу? – поинтересовался префект Норика.
Корвин коснулся последнего имени в списке.
– Светоний? – префект недоверчиво хмыкнул. – Хотите повесить на мертвеца это давнее убийство?
– Он в самом деле убил моего отца. И – возможно – то преступление связано с нынешними. Что касается Фавста… то он ни при чем. Совершенно. Я должен его повидать.
– Зачем?
– Чтобы сказать, что я ни в чем его не виню. Он ждет этого столько лет!
Марк еще раз просмотрел генеалогическое древо Светониев. Выходило, что кроме погибшего и его двоюродной сестры Кирки, генетической памятью могло обладать семнадцать человек. Это не считая Друза, имя которого за особые заслуги по представлению префекта по особым делам Марка Валерия Корвина заносилось в патрицианские списки.
Интересно, что натолкнуло Светония на мысль уничтожить патрициев и захватить власть? Известие, что существует “эликсир беспамятства”, и есть возможность уговорить других плебеев принять участие в заговоре? Соблазнить их возможностью бескровного переворота и обещанием уничтожить вековое неравенство? Или дружба с сыном консула Домиция? Или собственная тайная зависть? Или убийство префекта Корвина? И страх, что когда-нибудь оно будет раскрыто? Или сознание того, что сам он во всем равен патрициям, даже ношей наделен, а отличий и власти нет? Амбициозность Светония не знала предела. Он искал себе в союзники таких же честолюбивых плебеев. Тех, кого сводила с ума одна мысль об изначальном неравенстве.
Должен ли Корвин их осуждать? Патриций Корвин брезгливо скривит губы. Но бывший раб Марк понимает нестерпимое чувство обиды, которое сжигает плебеев.
Одно ясно: Светоний подготавливал заговор в надежде захватить власть. Возвращение Корвина лишь ускорило события: надо было действовать, пока Корвин не занялся расследованием убийства своего отца.
Марк почти уже не сомневался в том, что префект Корвин случайно узнал о тайне Светония. О том, что плебей незаконно обладает памятью патриция. Старший Корвин встречался с женой своего помощника Друза после возвращения с Психеи. Сообщил, что ее муж погиб. Женщина незаконно несла ношу патрициев. Ее сын – тоже. Маленький Друз уже в те времена как-то мог (совершенно невинно и неосторожно) себя проявить. Одно слово, один намек могли приоткрыть префекту Корвину тайну. Светоний понял, что ему угрожает опасность… И решил во время эксперимента убить префекта, свалив преступление на несчастного плебея Фавста Корнелия Цека. Конечно, это только версия, доказать которую никогда не удастся. Всех этих подробностей Марк не помнил и не знал, потому что события произошли после его зачатия. Окно, через которое поступала информация, захлопнулась. Последнюю тайну его отец унес с собой в могилу, никому не открыв.
…Слепец плакал. Из его механических глаз слезы текли безостановочно.
– Мы были со Светом друзьями… а он… он… Ведь меня могли казнить.
– Вы никогда его не подозревали?
– Нет… – замотал головой Фавст. – На него никто не подумал. Обсуждался один вопрос: нарочно я убил префекта Корвина или случайно, перепутав очки… И твой дед заявил, что все произошло случайно. Он подарил мне жизнь.
Дед… знал он, кто на самом деле устроил катастрофу? Или даже не стал выяснять? Или не сумел? Или… Вряд ли сенатор Корвин ответит на этот вопрос. Да Марк и не хотел его задавать.
– Ну вот, теперь я не просто могу, я обязан жениться на Лери, – заявил Луций Друз, – иначе грош цена моему патрицианству.
– Почему именно Лери? – Корвин изобразил удивление. – Эта взбалмошная, дерзкая, самовлюбленная особа еще тебе не надоела?
Друз, как и Корвин, видел краем глаза, что Лери стоит у выхода на террасу и слышит их разговор. Новоявленный патриций понимающе кивнул будущему родственнику:
– Кто спорит, у Лери масса недостатков, но есть кое-какие достоинства. Главное – она меня любит. – Друз едва сдерживался, чтобы не расхохотаться.
– Любая патрицанка согласится выйти за тебя замуж. Уверенная, что память ее рода будет доминировать. К тому же ты – завидный жених. Богатый. Тебе заплатили за все месяцы работы со мной. Это же огромные деньги!
– Конечно, любая согласится. Но мне нужна только Лери, – заявил Друз с жаром.
– Хорошо, не буду больше отговаривать. Но пеняй потом на себя. Кстати, она знает об особенностях твоей памяти?
– Еще нет. Я рассказал ей о своей первой любовнице. И о второй тоже. А про память мы пока не говорили.
– Когда ты ей сообщишь? После свадьбы или до?
