— Ну, где деньги? — грубо спросил он.
Меринос уверенно достал из кармана шерстяной рубашки бумажник, тот самый, который был при нем еще на «Каледонце» и где находилась солидная пачка зелененьких.
Предусмотрительный американец никогда не расставался со своим маленьким сокровищем, храня его как зеницу ока. Он твердо верил, что рано или поздно доллары сыграют свою роль. И вот пришло время воспользоваться этим капиталом!
Меринос открыл бумажник, вынул пачку отличных, лишь чуть излохматившихся зелененьких.
— Знакомы вам такие? — спросил он стоявшего за стойкой.
— Да, фальшивые деньги!
— Не говорите глупостей. Вы прекрасно знаете, что это кредитные билеты Американского банка, которые любой меняла купит с закрытыми глазами.
— Ну и что?
— Тут шесть тысяч долларов…
— И пенни не дам за них!
— Да вы с ума сошли!
— Я — англичанин и знаю только английские деньги.
— Послушайте, нам некогда… — сказал парижанин, — у нас кончился бензин… Спирт в крайнем случае может заменить его… Нужно даже не тридцать, а сто галлонов… Я дам за них две тысячи долларов.
— Нет!
— Четыре тысячи!
— Нет!
— Берите все шесть, и кончим дело.
— Нет, нет и нет!
— Чтоб тебя черти поджарили!
— Меринос, Тотор, — воскликнул изменившимся голосом Бо, который был на страже, — всадники обходят, пешие приближаются, через десять минут они будут здесь!
Тут парижанин вышел из себя.
— Подлец, — крикнул он, — ты сам того хотел!
Гигант почувствовал, что пахнет реквизицией[178]. Он испугался и потянулся к револьверу, чтобы выстрелить в упор.
С кем-нибудь другим это и удалось бы. Но попробуйте справиться с таким хватом, как Тотор, ловким, как обезьяна, быстрым, как белка, да еще силачом, каких мало!
Одним прыжком парижанин вскочил на стойку и — хлоп! — нанес страшный удар ногой прямо в лицо кабатчика. Тяжелый сапог подбил глаз, расквасил губы и нос. Брызнула кровь, оглушенный гигант охнул и зашатался. Тотор спрыгнул на пол и, заметив люк в погреб, крикнул Мериносу.
— Скорей сюда, и открой люк… пошире!
Меринос так и сделал, а его друг поднял поверженного противника и сбросил его по лестнице вниз, ускорив спуск еще одним ударом, ногой под ложечку, и насмешливо крикнув вдогонку:
— Осторожно, не разбей стеклышко от часов!
Захлопнув люк, француз подумал: «Хорошо бы какую-нибудь пробку найти, чтобы люк заткнуть… А, вот нашел… стойка!»
Это огромная, массивная глыба из металла и прочного дерева. Вдвоем — и то еле сдвинешь. Но Тотор схватил ее за угол и изо всех сил толкнул руками, плечом, всем телом.
Трах-тарарах! Стойка опрокинулась на люк под грохот бившейся посуды, и довольный Тотор воскликнул:
— Вот теперь можно спокойно заняться делом. Прежде всего напоим нашу лошадку.
Остолбенев от восхищения, Меринос с удовольствием наблюдал за жесткими действиями умелого друга. Положив бумажник обратно в карман, он сказал:
— Да, нужно торопиться. Командуй!
Парижанин уже осматривал строй бочонков, установленных на подмостках. Он на секунду открывал деревянный кран на каждом из них, нюхал и пробовал кончиком языка капли, падавшие в его ладонь.
— Тростниковая водка… слабовато! Джин… плохо горит! Виски… мошенник его перекрестил в швейцарский абсент… такой аперитив перехватит дыхание у тех, кто примет его до обеда… От такого лекарства мозги спекаются и кишки ясным пламенем горят… Черт возьми, и у меня рот дымится! Это восьмидесятиградусный спирт, от него автомобиль сразу закусит удила!
— Тотор, скорей, а то будет поздно! Они уже рядом!
Это Бо беспокоится, и с полным основанием. Тотор услышал его и ответил:
— Сейчас… готово… сними крышку! Гоп-ля!
Молодой человек схватил полный бочонок с абсентом, в котором было не меньше ста пятидесяти литров, скинул его с помоста и покатил к двери, перед которой еще хрипел автомобиль.
Быстро окинув взглядом окрестности, парижанин увидел, что из-за голубоватых кустов показались всадники, а еще ближе, на дороге, бушрейнджеры остановились, чтобы перевести дыхание. Он наморщил лоб и сказал:
— Успеем, но дело будет жаркое! Меринос, старина, будь начеку, если подойдут слишком близко, патронов не жалей!
Американец взял винчестер, поставил два других рядом и решительно сказал:
— Ясно.
Француз снова, напрягая все силы, схватил бочонок за края. Едва-едва он поднял его. С красным от натуги лицом, вздувшимися венами, силач выдавил из себя:
— Твоя очередь, Бо! Не надорвись!
Черный атлет согнулся под тяжестью, так что Тотору пришлось подставить свое плечо, чтобы пристроить бочонок над бензиновым баком. Тотор открыл кран, но струя оказалась слишком тонкой. Так с делом не справиться. Пришлось выбить кран. Жидкость хлынула водопадом.
— И хорошо! Будет на чем проехать хотя бы тридцать лье, чуть больше или меньше. Да, конечно, эта жидкость будет гореть! Но как же долго течет!
Пока виски изливалось из бочонка с нескончаемым «глю-глю», Бо раздувающимися ноздрями вдыхал сильный запах алкоголя и пахучих трав. Его болезненная страсть к огненной воде пробудилась. Он хотел бы выпить, перехватить на лету хоть один глоток… И Тотор, угадывая его муку, сказал ему смеясь:
— Конечно, ты примешь свой аперитив, не так ли, старина… а сейчас тебе хочется хоть на минуту вместо машины подставить рот под струю? Не ревнуй к ней, я тебе отолью хоть полбочонка!
Чернокожий испустил печальный вздох, жадно облизал толстые губы и наклонил голову, как будто жестокая борьба происходила в нем.
Вдруг он поднял на Тотора темные глаза, в которых еще сверкал алчный огонь, и твердо ответил:
— Нет, я не буду пить.
— Да ты — настоящий человек! Уж я-то в этом разбираюсь! — восхищенно воскликнул парижанин.
«Глю-глю-глю» по-прежнему слышалось из бочонка, который опорожнялся обескураживающе медленно. По крайней мере, так казалось беглецам, ибо на самом-то деле адская жидкость лилась широкой струей и шумно падала в бак.
Крики с дороги доносились все отчетливее. Отдохнув немного, бушрейнджеры снова побежали, потрясая оружием. Опередив остальных на пятьдесят метров, показался мистер Патрик О’Брайен, вопя во всю глотку:
— Вот они, попались, исчадия ада, предатели! Повесим их за ноги, как велит наш закон!
— Этому придется окриветь! — шепнул Тотор, взглянув украдкой на Мериноса.
А тот вскинул винчестер к плечу и спокойно ответил другу:
— Дистанция сто ярдов и белая мишень… Считай, что убит.
Тут же раздался громкий выстрел: паф! И мистер О’Брайен споткнулся на бегу, выронил винтовку и
