– Э, не балуй, не балуй! – раздался голос позади Ятя.
Он оглянулся. Наискосок, в тенечке, сидел его давешний охранник – человек из отряда Свинецкого.
– Я и не приметил тебя, – удивился Ять.
– Слона-то он и не приметил, – процедил образованный босяк. – Там на базаре отряд набирают – дай, думаю, послужу. Скушный город Гурзуф, грабить некого. На две дачи слазил – тошшишша!
– Слышь, – сказал Ять. – Я ему бутылку передам – ничего?
– Бутылку можно, – зевнул босяк. – Бутылку – милое дело…
Ять подошел к нему поближе и шепотом проговорил:
– А чтобы выпустить этих – сколько возьмешь? Босяк посмотрел на него как на недоумка.
– Ты чего? – сказал он наконец. – Ты с кем шутки шутишь?
– Но меня же ты… или забыл?
– Так то ж на ночь, – искренне недоумевая, как можно не понимать таких простых вещей, пояснил босяк. – И куда ты сбежишь, ежели у тебя баба тут? И начальство тогда в город уплыло, к тому же было больное на всю голову. А теперь такое начальство, что – ух! Ты мне хучь бочку выкати, хучь баб роту приведи – не, я с этим шутковать не стану… И тебе скажу – не пхуткуй. На Руси до трех считают, на Кавказе до одного…
– И многих он там навербовал, на базаре?
– Да человек, считай, до ста наберет, – уверенно сказал босяк. – А потом и больше. Делать в городе нечего, а он хучь порядок наведет…
– Что ж, он вам и оружие дал?
– Оружие у нас вот, – босяк молниеносно извлек и покрутил в пальцах перед Ятем превосходную стальную бритву. – Да от эсерчика кой-что осталось… В общем, хлюпа вроде тебя порешим, да и толстячка, если сунется куда, не упустим…
– Ять! Эй, Ять! – донесся снизу счастливый голос Грэма. – Я нашел, слышите? Все нашел!
Если подумать в тишине и при настоящей музыке, все сразу находится, – говорил Грэм, слегка задыхаясь. – У меня никогда не было кабинета: к чему? В кабинете ничего не высидишь. В ходьбе можно найти ритм, а у моря можно найти тему. И вот тема: старый моряк живет в поселке с маленькой дочерью…
Наивность Ятя была такова, что он посчитал это невинной болтовней, которой Грэм надеется отвлечь внимание босяка, чтобы сообщить нечто важное. Решив, что вино для Маринелли подождет, он вернулся с Грэмом в дом и вслед за ним поднялся к себе.
– Живет моряк с дочкой, – продолжал Грэм. – Он списался на берег, но делать береговую работу не умеет, как птица не умеет ходить. Город сплошь состоит из ужасных, приплюснутых жизнью особей…
– Да что вы нашли-то? – спросил наконец Ять. – Тут можно, все свои.
– Как – что? – не понял Грэм. – Это и нашел! Но послушайте сюжет: это будет феерия!
– Грэм… – Ять сардонически улыбнулся, поняв, что есть в городе люди, понимающие в жизни еще меньше, чем он. – Вы знаете, что в Гурзуфе переворот?
– Знаю, конечно, татар погнали. И что?
– Татар погнали вчера, – еще ехиднее улыбнулся Ять. – А переворот случился сегодня. И я сильно подозреваю, что он последний.
– Кто теперь? – по-прежнему радостно спросил Грэм. – Рыбацкое временное правительство?
– Если бы. Теперь диктатура. Сторож из соседнего имения.
– Садовник, – мрачно поправил Зуев.
– Так прогнать его к чертовой матери, и дело с концом, – беспечно рассмеялся Грэм. – Татары – это я еще понимаю: татар много, и у них есть опыт ига. Но садовник…
– У садовника гораздо больший опыт ига, – передразнил его Ять. – У Зуева отбирают дом, нам с Татьяной предписано покинуть город, а в участке сидит певец Маринелли, которого хотят кастрировать.
– Ловко, – уже серьезнее заметил Грэм, взглянув на стенные часы. – И это все к трем часам дня? Ловко.
– Это не все. Он ввел новую орфографию, построенную на фонетическом принципе. Пишите, как слышится, но не так, как слышится вам, а как ему. Ему все слышится с кавказским акцентом: тарэлька, но – сол. Понимаете? Русский язык облагорожен клекотом горного орла.
– Его еще не растерзали? – деловито спросил Грэм.
– Напротив. Он пользуется в городе полной поддержкой. Наконец-то порядок и все прочее. Кроме того, за него все босяки и дуканщик.
– Так я пойду ему уши оторву, – беззаботно предложил Грэм. – Или, если хотите, вместе.
– Будет вам! – не выдержал Зуев. – Разве об этом сейчас надо думать, Господи! Надо понять, как организовать оборону…
– Тут мы, видите ли, решили не отдавать дом, – пояснил Ять. – Они завтра придут выселять Зуева и вселять дуканщика, а мы не пустим. Может, постреляем, может, восстание подымем… Короче, есть план забаррикадироваться. Айда с нами?
– Что ж, – сказал Грэм. – Побывать в осаде – я всегда с удовольствием. Я как раз хотел писать об
