нерассуждающей правоты, самовлюбленности, не основанной ни на чем, кроме все той же пивной пены.
Долой рекламу пива с телеэкранов и улиц. Поверьте, в сегодняшней России алкоголь — непозволительная роскошь. Или мы и дальше будем мягко спиваться, не замечая собственного падения, — или через десятилетие спиваться будет некому.
Здравствуй, оружие!
По решению правительства РФ им приданы «пистолеты, автоматы, пистолеты-пулеметы, различные патроны к ним, в том числе с трассирующей пулей и пулей с термоупрочненным сердечником, патрон с экспансивной пулей (ПЭ), аэрозольные устройства со слезоточивыми или раздражающими веществами, электрошоковые устройства и искровые разрядники, палки резиновые, наручники, средства индивидуальной бронезащиты, противогазы, инструменты и средства для преодоления естественных и инженерных заграждений (кусачки гидравлические, ножницы комбинированные гидравлические, расширители гидравлические, отрыватели петель)». Хватит? Там ещё индивидуальные средства радиосвязи и бинокли ночного видения.
И это при том, что судебные приставы-исполнители крайне редко, в исключительных случаях, становятся объектом нападения; что обязанности у них сравнительно мирные (взыскивать долги, доставлять должника в суд, в крайнем случае выселять неплательщика). Эдак мы скоро начнем наделять пистолетом- пулеметом любого участкового, вручать налоговику ядовитую аэрозоль для немедленной расправы с нерадивым плательщиком, а военруку из классического ролика про команду «Газы!!!» разрешим применять реальный иприт: они же ж, сволочи, не уважают преподавателя!
Главная примета кризиса — не инфляция и даже не безработица, эта сладкая парочка из антиамериканских карикатур в 70-е, а вот именно эта милитаризация мирных профессий. Потому что экономика становится фронтом, взыскание долгов превращается в эпизод кровопролитной войны, а доставка должника в суд вообще может стать сценарием очередного «Места встречи».
Вон уж и глава Росстата, отважный воин с героической фамилией Соколин, уходит в отставку из-за несогласия с избыточно оптимистической трактовкой его данных. Все мы помним, что есть ложь, наглая ложь и статистика, но бывает, стало быть, и такая ложь, что сама статистика краснеет. Отдельные правительственные чиновники на основании данных Росстата сделали вывод о начавшемся росте, а роста, как утверждает Росстат, нет — и буря взаимных обвинений, и демонстративный уход с поста, и дискуссия в СМИ! Особенно забавно все это выглядит на фоне победных реляций и оптимистических прогнозов.
Если уж статья в электронной газете вызвала пикеты платных хунвейбинов и целый ряд скандалов, о каком гражданском мире говорить? Война в разгаре — за долги, за слова, за право их произносить вслух…
Я что предлагаю то, братцы? Давайте при помощи отважного статистика Соколина сравним количество нападений на судебных приставов за последний, допустим, год с количеством нападений на журналистов. Получится, что на нас нападают гораздо чаще.
Так нельзя ли там как-нибудь если уж не кусачки гидравлические или отрыватели петель, если не электрошокер и палку резиновую, так хотя бы средства индивидуальной бронезащиты? Честное слово, в нашей профессии сейчас не менее опасно, чем в налоговой инспекции или в статистике. Так что нам бы, если можно, хоть что-нибудь из этого списка.
Только не наручники.
Старикам здесь не место
Больным 70–80 лет предоставлено выкарабкиваться самостоятельно. Таким образом экономится горючее и медикаменты для тех, кого можно спасти.
Вы, вероятно, ожидаете гневных филиппик в адрес Юданова. Их не будет. Во-первых, врачам присущ некий профессиональный цинизм, без которого они никого не смогут спасти — самих спасать придется. У Чехова в «Чайке» вполне положительный доктор Дорн говорит Сорину: «Лечиться в шестьдесят лет!» Шестьдесят для 1896 года — примерно то же, что 70–80 сейчас: глубокая старость. Во-вторых, что ещё делать главврачу этой «скорой», если у него не хватает средств вытаскивать тех, кому ещё жить и жить?
Врач Сташинский в «Разгроме» Фадеева дал яд смертельно раненому Фролову, чтобы спаслись остальные. Истерику по этому поводу устроил один размазня Мечик. Да при советской власти всегда так было. Помню, когда бабушке в 80-е вызывали «скорую», обязательно занижали возраст: вместо 70 говорили 65. Был шанс, что быстрее приедут.
Проблему я тут вижу ровно одну, и заключается она, конечно, не в нехватке всего и вся. Ежу ясно, что кризис ударил по России серьезнее, нежели принято думать. Что разговоры о стабилизации особенно смешны на фоне таких сообщений, как это, из Кургана. Что государство, у которого нет денег на лечение стариков и детей, науку и ночлежки, никакой модернизации не дождется, потому что модернизацию должны делать умные, а их, судя по всему, не осталось. Иначе бы они озаботились моральным состоянием общества, в котором «скорой» приходится выбирать, кого откачивать.
Отбраковка всех, кому за 60 — а в сущности, и тех, кому под 50,— началась не вчера. В этом смысле эффективный менеджмент мало отличается от врача Сташинского: берут на работу тех, из кого ещё есть что высосать.
Проблема в ином, а именно в том, что российское общество — всегда традиционалистское, довольно архаичное — резко поменяло приоритеты. В традиционалистском сообществе считается, что старый лучше, ценнее, почтеннее молодого: у него больше опыт, он больше и лучше знает, он рассудит в спорном случае и т. д. Россия же, разрушив традиционную систему ценностей, не обрела взамен никакой другой: для нас молодой однозначно лучше старого, но только потому, что он ещё может работать.
Это точка зрения начальственная, сугубо паразитическая, в некотором смысле плантаторская: старый раб стоит дешевле молодого.
Как исправить такое положение, я не знаю. Думаю, оно исправится само собой, когда наша нынешняя власть самым естественным путем придет к необходимости думать о стариках. Эти люди способны постигать что-либо лишь на собственном опыте: в Москве, например, у пенсионеров есть серьезные льготы — не в последнюю очередь потому, что нашему мэру за 70. А главе города Кургана Анатолию Ельчанинову всего-то 63. И, кстати, 2009 год объявлен в Кургане Годом молодежи.
