этом нет ничего предосудительного, о’кей.
11
Появляется — вваливается — верхушка курии в полном составе.
Ух ты!
Впереди, повиснув на руке Иоанна, выступает папа.
Слева от папы — Георг, виновник торжества. В военном комбинезоне, с кучей шевронов на рукавах (ах ты!).
Высокий, красивый.
Только вот зубы подкачали (ихихи): лошадиные.
Я вижу кардиналов и еще одного военного, которого вы еще не видели (не знаете). Это генерал Ахилл.
Шустрый, несмотря на тучность.
Вот полковник Эней.
Ей-ей, и моя жена Елизавета тоже тут!
Э-ге-ге.
У, у всех в руках бокалы! Снаружи, за стенами зала, по-прежнему звучит музыка (музыканты знают свое место).
Папа с Иоанном располагаются на троне.
Воркуя.
Кардинал Бейкерсфилдский Марк, госсекретарь, первым бросается навстречу Анне, берет ее руку в свои.
— Так сказать, прекрасная, бесподобная Анна!
— Ура, — отвечает Анна обычным своим тоном. Индифферентно.
Матфей, кардиналище Далласский, на которого возложена защита культа, приветственно машет Анне шляпой. Белой.
— О’кей, а мы как раз спрашивали себя, где же очаровательная Анна, несравненная супруга Георга, аббата Гаррисбергского, главнокомандующего нашей непобедимой армии.
Великий инквизитор, кардинал (с бородкой) Ричмондский Лука, устремляет на меня ледяной взгляд.
— Если мне не изменяет зрение, и аббат Йоркский тут.
Все обращают внимание на омерзительного паука. Ах! Все, кроме моего братца, который, как пристало бравому вояке, знай себе сосет из фляги пепси-пойло. Он считает, что, если военный не на боевом посту, его долг в том, чтоб напиться. Есть у Георга и другие предрассудки, но (о!) не будем забегать вперед.
— Ммм, — изрекает Эдуард.
Мы с нетерпением ждем перевода.
— От-лич-но, — вяло скандирует Иоанн. — Эдуард говорит, что в порядке исключения Ричарду разрешается остаться.
Я поднимаю голову настолько, что могу видеть папские туфли. И-и-и, изрядно ношенные!
— Ты не представляешь, отец, как я рад твоему разрешению!
О, он и не думает меня слушать, куда там!
Георг подходит к жене.
— Разрази меня гром, кто эта прекрасная особа?
Генерал Ахилл толкает его локтем в бок.
— Да ведь это Анна, твоя жена. Твоя жена.
Ай-ай-ай!
— Ты прав, Ахилл, разрази меня гром, это моя жена. Как живешь, жена? За покупками каждый день ездила?
— Ну.
— Большие покупки?
За нее отвечаю я. Сладким (елейным) голосом.
— Как подобает семье главнокомандующего. Вождя победоносной армии.
Георг смотрит на меня долгим вопросительным взглядом.
Наконец, когда кто-то уже решается прийти ему на помощь, он меня, у, узнает.
— Разрази меня гром! Ты еще не подох, братец?
— Пока нет. — (Э-хе-хе!) — Я обнаружил, что чудеса природы вроде меня нередко очень живучи, ибо являются воплощением существенных биологических мутаций.
Следующий камешек в мой огород бросает Лука:
— Будем надеяться, что ты не представляешь собой новой генетической модели.
— То же самое подумали обезьяны, когда впервые увидели человека. — Я снова переключаюсь на Георга: — Дорогой брат, насколько я знаю, в Европе все прошло хорошо.
— Можешь не сомневаться, мой дорогой калека. — Он поворачивается и кричит во все горло стоящим рядом: — Полковник Эней! Генерал Ахилл! Где вы? Уснули, что ли? Разрази меня гром, я хочу чокнуться с вами.
Стоп. У меня в черепной коробке, под крышкой, шевелится подозрение — ну да, догадка. Генерал Ахилл!
Ахилл начинается с «А».
Он-то и может (должен) быть автором записки.
Ишь ты!
Я смотрю на жену.
Елизавета ничего не видит, кроме мусорного изобилия в тронном зале. Я знаю, что ее мозг бешено (лихорадочно) работает в эту минуту. У! Прикидывает и подсчитывает стоимость выброшенных вещей, лежащих сверху.
Георг начинает рассказывать (громогласно, о!):
— Йес, все прошло как по маслу. Разрази меня гром, этих лопухов европейцев прямо-таки оторопь взяла. Они даже не сообразили, с какой стороны нападение.
Когда-то эти самые европейцы являлись нашими союзниками. Подзащитными. Вассалами.
— Из-за Европы у нас вечно были одни неприятности, — задумчиво роняет кардинал Марк. — Так сказать, непонятно почему.
— Были и есть, дорогой госсекретарь, — уточняю я.
То-то и оно.
Кардинал смотрит на меня вопросительно. Хочет услышать, что я имею в виду.
Жестом показываю, что, мол, потом объясню, и обращаю его внимание на Эдуарда, мычащего в ухо Иоанну:
— Браво, браво. Ммм.
— Отлично. Папа желает знать, хорошо ли зарекомендовало себя новое атомное оружие.
— А то нет, разрази меня гром! — Словно слепой, Георг ощупывает комбинезоны своих соратников. — Ахилл! Эней! Где вы там? Это наш общий праздник!
Кардинал Матфей с сигарой во рту энергично (ох ты!) потирает ручищи.
— О’кей, я знал, что бомба
А! Э!
— Это мысль, — соглашается Лука.
Георг, тряхнув головой, с закрытыми глазами воскрешает в памяти приятные эпизоды европейской кампании.
— Йес, разрази меня гром, бомба
