— Эдуарда? Бьюсь об заклад, ему все известно.
— Ему всегда все известно, — вздохнув, признает Марк. Который не прочь спрятать голову под красную мантию.
— В то время как мы никогда не знаем, что у него на уме.
Мне пришлось прижать ухо — ух! — к динамику, иначе бы я не расслышал этих слов.
Матфей высказывает догадку:
— Они с Иоанном что-то затевают.
Послушаем Марка.
— Вам, так сказать, ничего не говорит скоропалительное решение назначить Иоанна кардиналом? Да еще и — неизвестно почему — главным теологом. — Направляет палец на Матфея. — Вот ты, министр культа, как поладишь с главным теологом?
— О’кей, я все не разберу, дурак Иоанн или жулик. Только ли глас божий — или у него собственный голос есть, свои идеи?
— В любом случае, — заявляет Марк, — не нравится он мне. Так сказать.
Лука выражается определеннее:
— Матфей, ты серьезно считаешь, что проделки с нашим мусором на их совести? Эдуарда и Иоанна.
Сигара Матфея изжевана в клочья.
— Не знаю. Это тревожный сигнал, который необходимо расшифровать. О’кей. Но мы найдем виновника, и пусть не ждет пощады, кто бы он ни был. Хоть сам папа.
Читатели, друзья, эгеге!
Скоро, у, уже совсем скоро я вам все скажу. Страницу терпения.
Страницу. Исписанную?
Прежде чем разойтись, кардиналы принимают решение: выявить преступников, для чего поручить расследование (тайное) — кому бы вы думали?
У, угадали! Полковнику Энею.
20
Ох. («Куда девался Рикки?»)
Эх. («Что-то давненько его не видно, этого пугала».)
Ах. («Неужели умер?»)
Ух. («Будем надеяться».)
Ну. («Покойничек утрамбовывает мусор».)
Эгеге.
Ау, люди, я здесь!
Друзья, это Мария. Европейка. Ей-ей, это она. А кто же еще?
Черное шелковое платье до пят, с разрезом, открывающим ногу чуть ли не выше бедра. Ах ты!
Чулки в сеточку. У, с резинками!
Туфли из змеиной кожи. На шпильках.
Жемчужное ожерелье. Кольца с брильянтами. Золотые браслеты.
Все это она выудила — аяяй! — из мусора.
Мария явно кажется себе элегантной.
Она с хохотом гонится за мной. Ой! Я ковыляю изо всех сил, но мне от нее не уйти. У, устал, больше не могу.
Уф!
— Сумасшедшая. — Мне надо отдышаться (перевести дух). Ух, трудно говорить. — Мы ведь только что это делали!
— Давай еще разик.
— Ненасытная. У тебя одна любовь на уме. Оставь меня в покое. Пока не доконала.
Ой-ой-ой.
Умираю.
А ей хоть бы хны. Сил больше нет. (Где ты, моя скука?)
Мое желание — у! — утолено, удовлетворено, прошло, иссякло, было, да сплыло.
Мне это не нравится.
Я должен навязывать свое желание.
А получается наоборот.
То-то и оно. Нет, не-е-ет!
Знаете что? В конечном счете я вынужден пересмотреть свое отношение к женщинам нашей Страны — не только в том, как они одеваются, но и в отношении секса.
Елизавета.
Анна, ах!
С ними все зависит от моего желания. Захотел — и могу взять их силой (грубой). Овладеть ими.
Но неужели похоть, и только похоть, заставляет Марию спать со мной?
— А что, все европейские женщины могут заниматься любовью когда хотят?
— Ясное дело. Каждый день. Хоть по нескольку раз.
— Европейским мужчинам повезло.
Разумеется, я так не думаю (не считаю).
— Ты им не уступаешь, Ричард. Ты бы и в Европе не ударил в грязь лицом. По части секса.
Ну вот! Она наклоняется над мусором и поднимает бутылку.
Алкоголь. Ах ты!
Она делает большой глоток.
— Не хочешь выпить?
Я отвожу взгляд от бутылки.
Ух!
— Зря ты это. Не могу видеть, как ты подбираешь мусор.
— Придется тебе привыкнуть, милый.
— У меня не получится.
Она гладит мой горб, взяла — ах ты! — привычку.
— Горбок, а горбок, подай денег в оброк!
Терпеть не могу, когда ко мне прикасаются.
— Мария, ты меня любишь?
— Мне нравится с тобой спать.
— Знаю, ты любишь Брута.
— Брута? Нам с ним хорошо, вот и все.
Понимаете, друзья? Какая там верность, какое уважение! Все сводится к постели, к сексу — у!
— Тебя приятно слушать, Мария. Вы, европейцы, умеете очень складно говорить. Все, кого ни возьми.
— Ты тоже. Знаешь, я учу ваш язык.
— У!
— Ты прав, удобный язык. О, очень!
Опля!
— Скажи, Мария, что бы ты сделала в первую очередь, если бы получила власть?
У Марии загораются глаза. Ах!
— В первую очередь? Справила бы себе сто шуб.
— И потом бы выбросила. Молодец!
— Ты спятил.
