— Это проще пареной репы, — хихикая, подзуживает Кассий.
— Раз плюнуть, — подзадоривает Брут.
Ох ты!
Ого!
Огого!
— Что ты так смотришь?
Это спросила меня Мария.
Я потрясен (поражен). О, ошеломлен!
Скажите пожалуйста! Они хоть и европейцы, да похитрее моего будут, шельмы.
Я-то думал, что побил все рекорды в хитрости, закулисной игре, обмане, подтасовке, когда обвинил Георга в предательстве и особенно когда подделал любовную записку Елизавете от А. Ан нет, люди, не тут- то было.
Мария (в первую очередь ты), Брут, Кассий, Гораций! Выходит, я гожусь вам в ученики?
Ихихи. Примите мои поздравления.
Когда я хорохорился, когда мне море было по колено, я думал, что в моих гнилых хромосомах виноват случай. Неудачное стечение обстоятельств.
Но получается, отец прав. Святой отец. Прав, отказывая в свободе моим сперматозоидам. И-и-и, Ироду до него далеко!
Я горько хмыкаю.
Хм. Хм.
— Представляешь, Мария, если бы у нас с тобой родился ребенок! (Эхехехехехехе!) Это было бы высшее существо. У, уникум!
Ко мне подскакивает Брут, хватает меня за горло. Ой!
— Ребенок у тебя с Марией? Думай, что говоришь. Морду набью!
Кассий его отговаривает:
— Не связывайся.
Я с трудом удерживаюсь на ногах.
Ахаха — ихихи — эхехе.
— Вы правы. Улики я уже придумал. И соображу, как их (ихихи) использовать. Вы же будьте готовы выполнить свою роль. На данном этапе наши пути параллельны. Ваши гнусности и мои взаимосвязаны. До поры до времени, а там видно будет. И пусть победит худший.
Я лечу к своим мониторам и включаю экран номер двадцать.
Перематываю видеопленку.
Она запечатлела все, что делали и о чем шептались заговорщики, пока я спешил сюда, к экрану.
У! Скуки-то как не бывало.
Опля! Вот вам и объяснение, почему меня меньше тянет заниматься любовью. Секс транзит глория мунди.
Я стал нормальным.
И дело не в том, что бесконечными соитиями Мария истощила мои силы. Отняла их.
А в том, люди, что ослабел (провис) шкив (приводной ремень) между моими гениталиями и скукой.
Послушаем европейцев.
Моих, с позволения сказать, товарищей.
— Олух — вот он кто, — говорит Мария. — Но без него у нас ничего не выйдет.
Олух? Хм, это она обо мне.
Брут ласково гладит ее по щеке.
— Мария, как далеко ты с ним зашла, а?
Она спокойно отвечает:
— Я дала ему то, что могу дать любому.
Интересно, а что такое особенное она может приберегать специально для Брута?
Кассий довольно потирает руки.
— Сестренка, товарищи, поставим великую Страну на колени!
Ишь ты! Ай-ай-ай.
— Нужно предупредить остальных, — считает Брут.
Ага, друзья, заговор расширяется.
Но насколько? Я должен держать его нити в своих руках. Ах! Во что бы то ни стало.
Говорит Гораций. Как бы успокаивая меня.
— Нас пока еще маловато. Большинство наших думают только о работе. А на все остальное плюют.
— Гораций, так было испокон веков: немногие решали за всех, — вещает Брут.
Кассий продолжает потирать руки.
— Утопим в дерьме церковь отказа с ее дерьмом!
Пинает консервную банку.
— Ой! Полная!
Смеясь над собственной остротой, потирает ушибленную ногу.
Брут смакует вслух (ух!):
— Дерьмо в дерьме.
Мария хохочет. Никогда не видел ее такой счастливой.
Тварь!
— Здесь столько всего, что на целую вечность хватит. Нам и миллиону наших товарищей.
— А законопослушные граждане великой Страны перебьются, — хихикает Кассий. — Они мусор не трогают, им нельзя.
Брут вскидывает сжатый кулак.
— Да здравствует революция!
Революция?
Э, этого слова в моем лексиконе нет. А может, оно из тех, которые память — у! — уже успела зачеркнуть.
— Социализм! — восклицает Кассий.
Социализм.
Гм.
— А почему бы не ограничиться буржуазной демократией, обновленной путем реформ? Будем реалистами, товарищи.
Таково мнение Горация. Высказанное спокойно, даже буднично.
Слышите, что за мысли бурлят в голове (у!) у моих сообщников?
Попутчиков.
Европейцев.
Мария машет рукой. Брезгливо.
— Опять вы за старое. И не надоели вам ваши утопии? Лучше учредим новую религию.
— И ты станешь папессой, — смеется Кассий.
Брут поднимает Марию и с ней на руках кружится в танце, топча мусор.
— Папесса Мария, непорочная мученица!
Гораций тихо стоит поодаль. Предусмотрительно.
— Первая задача — завоевать власть.
— Это главное! — подчеркивает Брут. — А об остальном мы всегда сумеем договориться. — Самодовольно ухмыляется. — Как никак история западноевропейского социализма учит нас искусству улаживать, согласовывать, утрясать, координировать.
Кассий подхватывает:
— Приспосабливать, удовлетворять, размежевывать, разъединять.
У, у Горация вопрос.
