А это еще кто такой в белой мантии? Идет сюда.
Новый папа?
Кандидат в папы.
Иоанн. Кардинал Нашвиллский.
Ку-ку! Кардинал-кандидат.
Он видит меня сидящим на троне (престоле).
— Отлично. Тут нет Эдуарда?
— Нет. Больше нет.
— Я должен сообщить ему результаты моих теологических изысканий. Очень важные результаты.
— Браво, браво.
Он смотрит на меня с недоумением.
Эхехе.
— Первым делом необходимо поставить крест на экономике, покончить с ней. После чего можно спокойно заняться усовершенствованием нашей религии.
— Да ну?
— В чем оно выразится, я тебе не скажу.
Ух ты какой!
— А мне и неинтересно. Религию нельзя усовершенствовать.
Ну что, друзья? Сидя на троне — у! — умнеешь.
— Где Эдуард?
— Мир ему! Папы нет. Убыл. Навсегда.
— Твоя работа?
— Мое вмешательство не потребовалось. Мне везет. Настолько, что рок может обойтись без моей помощи. После смерти папы выбирается новый глава церкви. И теперь вы, кардиналы, устроите конклав, дабы из своего числа выбрать нового папу. Но поскольку никто не получит большинства голосов, поскольку каждый из вас будет голосовать за себя, папой станет совсем другой человек. Не имеющий отношения к конклаву. А именно я.
Клянусь, люди, это экспромт.
Я не готовился, последние слова вырвались сами собой. Железно!
Иоанн опускает голову.
Так что его слова катятся по полу. У-у-у!
— Эдуард был моим отцом.
Мамочки! Ну и ну!
Ух ты! (Ох ты!)
Чтобы прибавить (о-о!) пикантности этой книге — да какой там книге, когда книг больше не существует, — этой партитуре для восклицаний и слов, не хватало лишь последнего (во-во!) признания.
О-о-о, открытия. А?
— Сколько же детей было у нашего отца? — (Плодовитость пап надо будет ограничить.) — Значит, теоретически мы с тобой братья, дорогой Иоанн. Но только теоретически. Эдуард не был моим отцом, а Маргарита, признайся, твоей матерью. Давай уж откровенно — как сирота с сиротой.
— Моя мать была европейка.
Ага, друзья, все постепенно сходится.
— Так же как мой настоящий отец. Су-у-кин сын! Правда, у твоей матери были отменные хромосомы, ведь, по мнению Эдуарда — да будет ему мусор пухом! — ты, Иоанн, самая чистая особь на всю великую Страну. Из тебя бы производитель получился, племенной бык. Как ты на это смотришь?
А что, неплохая мысль. Идеального человека можно получить путем скрещивания нашего мужчины и европейской женщины.
Вроде Марии. И-и-их! (И-хи-хи.)
— Счастливчик. (У-у!) Уже кардинал. И красивый, не то что я. Мог бы чем-нибудь и поделиться. Везением, например. Тем более я тут кое-что предпринял.
— Бери что хочешь.
— Отлично. Грызи свою теологию, парень. Меня же интересует власть. Смысл, который искал наш отец, всплывет. Я его найду — рано или поздно.
— Прощай, Ричард.
— Пока. Сделай мне одолжение. Подготовь проект закона, позволяющего стать папой (богом), не будучи кардиналом. А ты, собственно, куда?
— Отлично.
Ой! Иоанн бросается в мусор.
Исчезает.
Среди пары (фи!) фиолетовых туфель, большой (у!) упаковки стирального порошка, четырех пар мужских трусов и словаря без слов.
В том самом месте, куда бросился Эдуард.
Его (во-во!) отец.
О!
Они самоустраняются.
Э, это не в моем вкусе.
У, у них нет вкуса к жизни.
Зато — о! — у меня есть. И-и-и, еще какой!
Чего-чего, а этого у меня не отнимешь.
23
— Эй, парни — эй, парни — эй, парни. Это она.
Я дергаю Энея за руку. Мы с полковником прячемся в тронном зале, за колонной. Той же, что всегда.
Теперь его очередь действовать. Энея.
Елизавета (так-так) озирается по сторонам.
Ищет.
— Эй, парни. Ау! Ахилл? Ты тут? А, Ахилл?
Эге.
Это я намекнул ей, что ее хочет видеть Ахилл. Здесь.
Опля! Полковник вырастает перед Елизаветой.
— Это я, Эней.
— Вижу, что ты, будь уверен. Тебя прислал Ахилл?
— Нет, раз такое дело.
— О, он сам придет, будь уверен. Эй, парни — эй, парни.
— Ты его любишь?
— Кажется, он меня любит. А про себя не знаю. Эй, парни — эй, парни — эй, парни. У-у, узнать бы сперва, что такое любить. Вот ты знаешь?
Эней мотает головой. Ой, бедненький!
— Я никогда никого не любил, раз такое дело. Кроме моего отца.
— Барона Небраскского. Эй, парни. Наши отцы — мой и твой — были большие друзья.
Э, Эней-то трусишка.
— Граф Оклахомский. Как же, как же, хорошо его помню. Он тоже пал жертвой ликвидации аристократии.
Эгеге, всем известно, что отец Энея живет в Европе. Он бизнесмен. Преуспевающий.
— Эй, парни — эй. Мы с тобой ведь тоже дружили. В детстве.
