– Боюсь, это невозможно, так как я без сопровождения. Он отмахнулся от ее возражений:
– Леди Виктория, мы же не собираемся с вами трястись в закрытом экипаже или еще в каком-либо замкнутом пространстве. Наоборот, открытый воздух, каждый на своей лошади, едем мир смотреть, и никому нет никакого дела – вот она, жизнь в Корнуолле. Кстати, скажите мне, – продолжал он уже серьезно, – вы все-таки подумали вернуть мне письмо?
– Я вам вчера уже предъявила свои условия, которые остались неизменными. А вы не желаете им последовать?
– Свое решение я вам тоже уже сообщил.
– И не передумаете?
Он покачал головой и в очередной раз усмехнулся:
– Я лучше дождусь того момента, когда вы разденетесь.
Виктория плотно сжала губы, сдерживая негодование.
– Простите, мне надо идти, – сказала она, собравшись обойти его, но он преградил путь.
– Не будем ссориться. Вы посмотрите только, какое прекрасное утро! То, что нужно для прогулки верхом. А я буду гостеприимным хозяином и покажу вам тропинку, ведущую к морю.
– Как вы сказали? Гостеприимным? – спросила она с наигранным неверием в голосе. – Нет уж, спасибо!
– Боюсь, у вас нет выбора, леди Виктория. Ваш отец поручил мне охранять вас. Так как вы не отдаете мне письмо, в котором написано, где и от чего, я должен ходить за вами круглые сутки, от рассвета до заката, с того момента как вы проснетесь... – заявил он, приблизившись к ней еще на шаг и улыбнувшись, – ...до тех пор, пока не окажетесь под одеялом.
Глава 7
Современная женщина должна соблюдать простые рыболовные правила, чтобы поймать мужчину. Сначала – наживка в виде потрясающего платья. Затем «забросьте удочку», флиртуя и кидая в его сторону выразительные взгляды. «Случайно» прикоснитесь к нему пару раз, поплавок дернется. Тогда можете смело вытаскивать удочку и кидать вашу «рыбку» на берег, чтобы она задыхалась от нехватки воздуха, который может быть возвращен лишь через долгий, глубокий поцелуй.
Натан смотрел, как мягкая, нежная кожа Виктории покрывается румянцем, таким необычным и чарующим, что ему так и хотелось дотронуться, погладить. Ее голубые глаза даже сменили оттенок – столько возмущения и ярости вызвало сообщение Натана относительно ее безопасности. Казалось, еще чуть-чуть, и Виктория просто взорвется, как фейерверк.
– Ну, если вам не по душе такой расклад, леди, то будьте любезны отдать мне письмо. А иначе мне придется стать вашей тенью. Мы будем неразлучны, как желтый цвет с нарциссом, красный – с томатом, как...
– Я поняла вас! – перебила она.
Натана забавляли сердитое выражение ее лица и надутые губки, пухлые и очаровательные.
– Вы, естественно, думаете, – сказала она, – что меня станет тошнить от вашей компании и я вынуждена буду отдать вам письмо, да?
– Это мое самое жгучее желание.
– Значит, вы недооцениваете ни меня, ни твердости моих решений.
– Ну нет, что вы! Упрямство ваше очень даже заметно.
– Это разные вещи – твердость и упрямство.
– Не смею сомневаться в вашей правоте и буду рад обсудить эту тему во время нашей прогулки. Странно, что вы упираетесь, ведь если мы вместе поедем, то я уж точно не смогу сейчас обыскать вашу комнату. – Оглядев ее, он расплылся в улыбке. – Хотя... может, вы боитесь, что я отыщу записочку где- нибудь на вас?
Виктория демонстративно отвела взгляд и отрезала:
– Конечно, нет.
– Ну вот и прекрасно! Решено, следуйте за мной.
Натан направился к конюшням, Виктория с неохотой пошла за ним. Краем глаза он видел, как она с опаской посматривала через плечо на животных, замыкавших шествие, – картина была довольно забавной.
Они вошли в конюшню, и Натан громко позвал:
– Хопкинс, ты тут?
– Да, сейчас, – последовал ответ. Сурового вида мужчина, бородатый, с огненно-рыжими волосами, вышел, распахнув плечом дверь одного из стойл, в каждой руке он держал по ведру.
– Доброе утро, леди, доктор Натан. – Он поднял ведра. – Вот, как раз собираюсь наполнить кормушки вашего зверинца. Куры оставили вам подарок – три больших яйца.
Натан улыбнулся:
– Спасибо, Хопкинс. Отнеси их на кухню, и пусть повар приготовит тебе что-нибудь из них.
