На улице, кроме Кэт и Полли, виднелись лишь принадлежащие садовникам грузовички. На близлежащих парковках стояли машины арендаторов, исключительно «мерседесы», «БМВ» и «лексусы».
— Неужели все эти люди были ее друзьями? — удивленно спросила Кэт, когда они ехали по улице.
Фактически это был не совсем вопрос. Соседи не обязательно становились друзьями, где бы они ни жили, а в Беверли-Хиллз добрососедскими отношениями даже не пахло, несмотря на близкое расстояние между домами. Люди уже не вывешивали на улице выстиранное белье, только горничные и садовники собирались по выходным на задних дворах. Никто не одалживал яйца и сахар, поскольку их больше не ели даже те, кто готовил.
— Не уверена, считала ли она нас своими друзьями, — ответила Полли. — Честно говоря, не думаю, что Гарольд знал о нашем существовании. Если у них и были друзья, они явно не принадлежали к нашему кругу.
Полли порадовалась, что они приехали на машине Кэт — новеньком, начищенном до блеска «форде- эксплорере». Машины такого типа пользовались популярностью у женщин, способных купить себе все необходимое. Кэт объяснила свой выбор тем, что машина удобна для перевозки спортивного инвентаря из одного клуба в другой. На самом деле она уже давным-давно мечтала о четырехколесном друге с полным приводом.
— Захотелось почувствовать себя настоящим мачо.
— Мачей, — съязвила Шарлотта. — Мы же все-таки женского рода.
Хорошо иметь полноприводной автомобиль на случай непредвиденной ситуации где-то в пустыне, даже если никогда туда не поедете. Кэт нравилось наблюдать за движением на дорогах сверху. Она могла свободно вытянуть ноги и действовать уверенно.
— Джинджер родилась не в поместье, — заметила Кэт, искоса поглядывая на таблички с номерами домов. — Разве она не из Северной Дакоты или Айдахо?
— Из Милуоки, — буркнула Полли. — Если ты имеешь в виду эти здания, то ни одна из нас не создана для них.
— А вот и он. — Кэт притормозила перед каменным особняком в старом английском стиле со створчатыми окнами. С одной стороны дома крыша, выложенная черепицей, доходила почти до первого этажа, а с другой располагался оштукатуренный гараж с плоской кровлей — очевидно, последнее дополнение. Заросли можжевельника обрамляли окна, а дорожка, вымощенная каменными плитами, петляла среди деревьев. По обеим сторонам улицы росли невысокие кусты самшита.
— Подожди минутку! — Кэт уже вылезла из машины и собиралась ее закрыть. Хорошо знакомая с Беверли-Хиллз, где правила парковки были настолько запутанными, что за счет непомерных штрафов городу гарантировался завидный доход, Кэт подошла к ближайшему указателю, но ничего необычного там не обнаружила. «Свободная парковка разрешена только при предъявлении специального пропуска. По средам парковка запрещена с двенадцати до шестнадцати часов. Ежедневно с восьми утра до пяти стоянка работает для всех гостей (длительность стоянки один час). Парковка машин без специального удостоверения по пятницам и субботам с семнадцати до двадцати трех часов невозможна».
— Садись обратно в машину! — рявкнула Кэт, занимая кресло водителя.
Переключив передачу, Кэт свернула на длинную дорогу, проходящую вдоль домов, разделенных живой изгородью. Они вылезли из машины в самом начале улицы и пошли по тротуару, ведущему к узкой тропинке. Кэт была явно раздражена, что отражалось на ее обычной походке — легкой, энергичной, но в то же время непредсказуемой, с внезапными подскоками и зигзагами. Она никогда не могла удержаться от искушения перепрыгнуть через низенькую живую изгородь, не отказала себе в этом и сейчас.
— Чертовы сиськи, — проворчала она, когда Полли нажимала кнопку звонка. Послышался звон колокольчиков.
Женщины ожидали увидеть слугу, скорее всего мужчину, но дверь открыл сам Гарольд. Полли и Кэт слышали, как кто-то довольно долго копошился, отпирая многочисленные замки. Видимо, Гарольд плохо разбирался в них, поскольку редко бывал дома.
Он всегда путешествовал один, ездил в Рио и Майами, иногда в Рио и Токио, но никогда не брал с собой жену. «Неподходящие места для женщины», — говорил он, не догадываясь, что Рио, Майами и даже Токио уже давно лежат у ее ног или между ними. Сама Джинджер никогда не думала об иронии происходящего. Это был просто бизнес. Что касается Гарольда, то в какие бы шикарные, оживленные города его ни отправляли, домой он возвращался таким же холодным, как и до отъезда.
На неделе, последовавшей за смертью жены, он решил остаться дома. На нем была хлопковая рубашка с короткими рукавами в тонкую красную полоску, серые брюки, кожаный пояс и мокасины с кисточками. Гарольд отличался опрятностью и невероятной худобой. Даже сейчас его одежда была в полном порядке. Только глаза покраснели и опухли, а кожа на лице немного обвисла.
— Да? — спросил он без малейшего интереса к их приходу. Он знал их, и им это было известно. Но Полли все же протянула руку.
— Меня зовут Полли Кровер.
После того как он не захотел поздороваться и не открыл дверь шире, она добавила:
— Мы из группы, куда Джинджер ходила по понедельникам.
— Знаю. — Гарольд моргнул. Или же просто вздрогнул.
— Мы хотели узнать, можем ли чем-нибудь помочь — если нужно, конечно.
За спиной Гарольда она увидела девушку, падчерицу Джинджер. Очень худенькая, в черной одежде, с маленьким узким личиком, та старалась занимать как можно меньше места.
— Нет, спасибо, обо всем уже позаботились, — сказал Гарольд и отступил назад, оставаясь в просвете при едва открытой двери.
Кэт отодвинула Полли в сторону:
— Что произошло, Гарольд? Как умерла Джинджер?
Они были почти одного роста. От неожиданности Гарольд сделал еще один шаг назад, хотя вряд ли испугался.
— Это случилось в горах, — тусклым голосом ответил он. — Ничего не известно. Внезапный приступ или что-то вроде того.
— Разве она болела? — продолжала давить на него Кэт. — Мы знали ее достаточно хорошо, но она никогда ни о чем подобном не говорила.
— Нет, не болела, — подтвердил Гарольд. — Просто никто не знает, что случилось.
— Здесь будет служба, и… мы можем войти? — спросила Полли. — Помочь хотя бы в этом? Мы могли бы сказать о ней несколько слов. Она ведь была нашей подругой.
Гарольд опешил.
— Нет, службы не будет. Я не могу… не сейчас, — моргнув несколько раз, пробормотал он.
Бледное лицо, маячившее за его спиной, исчезло.
— Спасибо, что пришли, — сказал Гарольд, закрывая дверь.
Кэт едва успела убрать руку.
Женщины постояли некоторое время плечом к плечу, разглядывая закрытую дверь. Полли гадала, наблюдает ли Гарольд за ними в глазок, смакуя свой триумф, поскольку ничего им не рассказал. А возможно, он жалел, что не обратился к ним за утешением. Как говорила ее мама, каменное сердце.
— Ну, что бы там ни произошло с Джинджер, она в конце концов добилась его внимания, — съязвила Кэт, когда они шагали вниз по тропинке.
— Едва ли это того стоило, ты так не считаешь? — спросила Полли.
Кэт сердито пинала кусочки коры секвойи, вынесенные с водой за пределы цветочных клумб. Конец дорожки обозначали два куста бархатцев, их большие ярко-оранжевые цветки качались на длинных стеблях. Кэт подошла ближе и сбила ногой два цветка.
Позади послышались легкие шаги, и через некоторое время на пересечении живой изгороди и тротуара появилась девушка. Худое лицо, как у Гарольда, острый подбородок, копна великолепных кудрявых волос, с ярко-рыжими и темно-фиолетовыми прядями. Хотя, возможно, рыжий являлся естественным оттенком. Ни грязная, ни растрепанная, одета она была в настоящие лохмотья. Рваные потертые джинсы с
