Орбинавты

людей перед волшебниками нет.

— Не такие уж они и всемогущие волшебники, — возразил Ибрагим. — Как ты знаешь, если после точки ветвления прошло много времени, то есть, говоря языком манускрипта, если глубина ствола достаточно велика, то орбинавту что-то мешает перейти в другой виток. Мы, правда, до сих пор не знаем, что именно. Впрочем, главное в моей мысли то, что ты вовсе не обычный человек. За эти годы ты стал мастером снов. И когда я уйду из этого мира, ты все еще сможешь видеться со мной в своих сновидениях. Мой образ не сотрется из твоей памяти. Ведь теперь ты можешь добраться до любого воспоминания. А орбинавты, похоже, ничего такого делать не умеют. Во всяком случае, если судить по тем частям текста, которые мы уже расшифровали. Вот я и говорю, что тебе лучше, чем орбинавту из нашего примера.

— Он тоже может увидеть во сне деда, — возразил внук.

— А может и не увидеть. От его желания это не слишком зависит. Твои же сны напрямую управляются твоими желаниями. Это большая разница.

— Я предпочел бы видеть тебя наяву, а не во сне, — заупрямился Алонсо. — Ведь во сне это будешь не ты, а порождение моего ума.

— В твоей яви я тоже порождение твоего ума, — заметил старик. — Так же, как в моей яви ты — порождение моего ума. Скоро я узнаю, что еще может породить мой ум, когда закончится этот медленный сон. Вероятно, я забуду эту жизнь так же, как мы забываем сны, когда им на смену приходят новые. Ведь не помним же мы, что с нами происходило до рождения.

Дед с усилием поднял руку и показал на одну из полок, сплошь загроможденных печатными фолиантами и рукописями.

— Али, найди-ка текст Пятикнижия на древнееврейском языке.

— Зачем? — удивился Алонсо.

— Помнишь, как братья называли Иосифа?

— Помню. Сновидцем.

— Да, таков перевод. Но в оригинале там, насколько я помню, не одно, а два слова.

Найти требуемую книгу в царящем на полке беспорядке было непросто. Когда она наконец нашлась, Алонсо быстро отыскал в ней то, что интересовало деда.

— «Бааль а-халомот а-лазэ ба», — прочитал он и перевел: — «Вот пришел этот сновидец». Это слова его братьев.

— Так и есть, — удовлетворенно крякнул Ибрагим. — «Бааль а-халомот». Два слова. Господин снов. Владеющий снами. Мастер снов. Ты теперь тоже мастер снов, Алонсо. Ты уподобился Иосифу Прекрасному. Держись подальше от жены царедворца, ведь она чуть не погубила сновидца…

* * *

Знакомых жен царедворцев у Алонсо не оказалось, а держаться подальше от матери своего друга ему удалось до самого декабря. И воспринимал он этот факт как значительное достижение. Сны, в которых, благодаря второй памяти, постоянно возникала Росарио, вместо того, чтобы гасить, лишь подогревали желание увидеть ее наяву.

Вечером 1 декабря Алонсо твердо решил, что нанесет визит в Каса де Фуэнтес. С прошлого посещения прошло больше месяца. Пора, в конце-то концов, навестить старого серого приятеля Саладина.

На этот раз для прогулок в лесу было слишком холодно и промозгло, и они сидели в небольшой столовой, рядом с кухней. Через окно, выходящее на внутренний двор замка, в противоположной стене были видны крюки для привязывания лошадей. Росарио угощала гостя свежевы-печенными лепешками с перетертой оливковой мякотью. От мяса он отказался, сказав, что не голоден, но небольшую горячую лепешку с удовольствием попробует.

— Я рада, что представился случай уже не в записке, а с глазу на глаз поблагодарить вас за ваш замечательный подарок! — Росарио выглядела растроганной его вниманием. Недавно ей доставили изготовленный по заказу Алонсо высокий стул со ступенькой, чтобы было удобнее играть на клавесине.

Алонсо коротко поклонился. Он с самого начала решил вести себя как можно сдержаннее. И теперь старался не смотреть на это лицо, на эти глаза, не замечать этого наклона головы, движений этих длинных пальцев. Тем более что он все это уже знал наизусть по бесчисленным сновидениям.

Вскоре выяснилось, что Росарио настроена на серьезный лад.

— Мануэль рассказывал мне о разговоре, произошедшем между вами во внутреннем дворике дома вашего дяди, — начала она, и Алонсо снова почувствовал на себе тот пытливый взгляд, который, казалось, делал невозможным все мелочное, скрытное и недостойное. До сих пор она только однажды так смотрела на него: в тот раз, когда вспомнила, что он спас ее сына от смерти. — Вы говорили ему что-то о том, что наша жизнь похожа на сон, и что, вопреки различным вероучениям, творит ее наш собственный разум, а не какое-то доброе, злое или непоследовательное божество.

— Я не подозревал, что дон Мануэль столь точно понял тогда мою мысль, — смутился Алонсо. Выдерживать взгляд Росарио было как-то неуютно. Ему вспомнилось, что нечто подобное он испытывал на цыганской стоянке в обществе странного кузнеца с кольцом в ухе.

— Тот разговор произвел на него сильное впечатление, — продолжала хозяйка замка. — Но позже, после одного весьма необычного происшествия, Мануэль старался больше об этом не думать. Даже не знаю, почему решился рассказать мне обо всем этом. Видимо, что-то не дает ему успокоиться и полностью выкинуть эти мысли из головы.

Алонсо непонимающе глядел на Росарио.

— Сначала расскажите мне поподробнее про сны и реальность, — попросила она.

И тут Алонсо словно прорвало. Испытывая неимоверное облегчение оттого, что может быть искренним с этой женщиной из своих снов, а также оттого, что ее проницательный взгляд сменился на сосредоточенность внимательной слушательницы, он говорил и говорил.

— Позвольте мне подытожить, — произнесла хозяйка замка, когда Алонсо замолчал, — и скажите, правильно ли я вас поняла и не упустила ли чего-то важного. Сходство между сновидением и явью состоит в том, что и во сне и наяву не существует ничего постоянного. Все переменчиво, все уходит, сменяясь чем-то другим, подобно морским волнам. Кроме того, наши воспоминания о событиях, которые мы переживали в прошлом, со временем тускнеют и теряют выразительность и правдоподобие. Точно таким же качеством обладают и наши воспоминания о сновидениях.

Росарио отпила глоток вина и продолжала:

— Большинство людей судят о сновидениях по этим стертым, неясным отпечаткам в памяти и поэтому считают сны синонимом чего-то ненастоящего, туманного, чему не следует придавать значения. Между тем в то время, когда сновидение еще только длится, все, что нам снится, представляется неопровержимо подлинным и реальным. Мы видим, слышим, обоняем, осязаем, переживаем, радуемся, горюем. Лучшим доказательством того, что до наступления пробуждения сон обладает всеми качествами реальности, является факт, что в подавляющем большинстве случаев люди в сновидении даже не догадываются о том, что это сновидение.

— Вы очень отчетливо и последовательно все изложили, — сказал Алонсо с некоторым удивлением.

— За это качество следует благодарить «Латинянку», сеньору Беатрис Галиндо, которая мне его привила! — улыбнулась Росарио.

— Итак, вы замечательно перечислили то, что роднит сон и явь, — менторским тоном произнес Алонсо, входя в роль профессора факультета снов. — А в чем же состоит различие между ними?

— Различие состоит в скорости, с которой происходят события. — Казалось, Росарио не заметила предложенной игры, хотя, возможно, она сознательно уклонилась от участия в ней.

Алонсо тут же устыдился своего нарочито игривого тона.

— Если явь и является разновидностью сна, — продолжала Росарио, — то протекает она во много раз медленнее, чем обычные сновидения, отчего перечисленные выше пункты сходства имеют обыкновение ускользать от нашего внимания, — опять последовал проницательный взгляд. Может быть, Росарио просто не знает о такой особенности своих глаз? — Алонсо, скажите, все эти рассуждения являются плодом ваших собственных размышлений или же вы где-то что-то подобное читали? Признаться, я сама читаю все, что только удается раздобыть, но не могу даже вообразить, чтобы кто-то из числа христианских мыслителей,