штуковина опять запуталась. Какая-то игрушка… Игрушка, которая умеет ходить. Кто может привести ее в порядок?
Николас наморщил лоб.
? Могу попробовать, ? предложил он. ? Но, конечно, не бесплатно, а в обмен на некоторые деловые уступки.
Вместе с сыном мессера Козимо он склонился над деревянной поделкой, в то время как Юлиус, достав перо и чернильницу, подошел поговорить с секретарем. Руки его заметно дрожали, зато пальцы Николаса, уверенно сжимавшие фармук, оставались крепкими и теплыми, как у каменщика. Испытание было закончено. Теперь пришла пора готовиться к бою…
Глава пятая
На выходе из палаццо Медичи начали происходить странные вещи, едва лишь члены компании Шаретти вышли на улицу, угодив прямо под дождь. Перво-наперво Николас отправил домой двоих слуг, затем, не отвечая ни на один вопрос, пошел прямиком к набережной Арно, распахнул дверь склада, ? никто даже не знал, когда он успел его снять, ? и пригласил своих спутников войти внутрь. Он запер дверь и обернулся к ним лицом.
Юлиус, который никак не мог успокоиться, даже когда капеллан и Тоби давно замолкли, еще раз повторил:
?…слишком много на себя берешь, ? и внезапно осекся. Глаз у него слегка подергивался.
? Считаешь, ты не заслужил, чтобы тебя в лицо обозвали болваном? ? поинтересовался Николас. ? Во имя всеблагой Богоматери, почему ты не рассказал мне, что случилось в Болонье?
Последовало недолгое молчание.
? Ты же сказал, что все об этом знали, ? изумился Тоби. Когда он говорил таким тоном, Юлиус всегда знал, что можно ожидать неприятностей.
? Да откуда мне-то было знать? ? парировал Николас. ? Я был всего лишь подмастерьем. ? Выражение его лица также не предвещало ничего хорошего.
Изумленный, стряпчий уставился на него. С той поры, как пареньку исполнилось восемнадцать, они не переставали спорить и ссориться между собой. Разумеется, все изменилось, когда Клаас взял в жены демуазель де Шаретти, ? по крайней мере, на людях. Николас ведь теперь представлял компанию Шаретти; вряд ли ему можно было, как раньше, отвесить подзатыльник за непослушание.
Конечно, у него случались неплохие идеи, и тогда Юлиус приветствовал их вместе со всеми. Но, видит Бог, он отнюдь не был готов принять от этого юнца столь резкую отповедь перед посторонними.
? Ах ты, глупый мальчишка… ? начал он. Но отец Годскалк не дал ему договорить.
? Если ты ничего не знал, ? ровным тоном обратился он к Николасу, ? тогда твои слова прозвучали весьма убедительно. К примеру, насчет того, что Юлиус вернул деньги. Однако, если… м-м-м… если догадка Николаса не верна, и Юлиус не выплатил долг, то кардинал Бессарион разорит компанию Шаретти.
? Ну-ну, ? все тем же недобрым тоном проговорил Тоби.
? Конечно, я расплатился! ? возмутился Юлиус. ? Вы что, считаете меня вором? Думаете, мне было приятно стоять там и выкладывать всю эту историю? ? Он уже хотел было сказать: «Думаете мне хотелось каяться в своих грехах перед каким-то фламандским подмастерьем?..» Но этого вслух говорить он не стал, все и так было очевидно.
? Так ты что, вообще никому не сказал? ? поинтересовался Николас.
До сего момента чувство вины помогало взрывному нраву стряпчего держаться в рамках, но теперь и он не выдержал.
? Боже правый! ? рявкнул Юлиус. ? А кому я должен был сказать? Городскому голове? Или сразу палачу?
? Любому в нашей компании, кто пожелал бы тебя выслушать, ? так же резко бросил в ответ Николас. ? Мы пытаемся собрать деньги только под свое доброе имя. Но кто поверит нам, если мы ничего не знаем друг о друге? Всего этого легко удалось бы избежать, если бы хоть один человек ? Тоби или Грегорио ? знал о том, что произошло.
? И рассказал бы тебе, ? продолжил Юлиус. ? Ты ведь так ничего и не понял, да? Кому какое дело, если слуга родился вне брака? А сам-то ты… Ведь ты никогда и не помышлял рассказать нам правду о сваре с лордом Саймоном до тех пор, пока все само не раскрылось, и тебе не пришлось бежать из Брюгге! Быть бастардом ? не преступление, но профессионала судят по репутации. Думаешь, Корнелис де Шаретти нанял бы меня, если бы знал, что у Церкви есть ко мне претензии? Пошевели мозгами…
? Да уж придется пошевелить ими мне, если ты это делать отказываешься, ? съязвил Николас. ? Разве ты сможешь удержаться на плаву, если пойдет ко дну компания, в которой ты служишь? Также это несправедливо по отношению к Годскалку, Тоби и Грегорио. У них ведь тоже есть репутация. Если ты предвидишь впереди какие-то неприятности, так скажи им об этом. Могу заверить, что болтать они не станут. Но они смогут поправить тебя, если почувствуют, что тебе изменяет рассудок, или даже чувство юмора. Что скажешь?
? Пошел вон, ? коротко отозвался Юлиус. Впрочем, он выразился куда грубее, как в те дни, когда учился в Болонье.
? И пойду, ? подтвердил Николас. ? И стану агентом Флоренции в Трапезунде. Весь вопрос в том, куда пойдешь ты?
? Так ты хочешь, чтобы я ушел? Отлично! ? воскликнул Юлиус, ? Я и не собирался оставаться.
? Юлиус, ? самым ласковым тоном обратился к нему Тоби. ? Юлиус, подумай как следует. Николас выступил в твою защиту и сказал Медичи, что они могут порвать свой договор, потому что он не согласен тебя уволить. И ты по-прежнему считаешь, что он хочет от тебя избавиться?
Стряпчий почувствовал, что краснеет, и тяжело задышал.
? Так ведь я же разорю компанию, разве нет? То же самое относится и к Николасу, но мы всегда утверждали, что сможем при необходимости его удержать. А если не сможем ? уйдем. Теперь я скажу, что он взял на себя куда больше, чем я готов ему отдать. Думаю, мне с вами не по пути.
Неожиданно подал голос капеллан.
Самым неприятным было то, что даже когда он говорил весьма неприятные, обидные вещи, его голос оставался ласково-мелодичным.
? Полагаю, в данный момент твой уход и впрямь уничтожит компанию. И поскольку Николас явно не будет настаивать, я сделаю это вместо него. Сейчас нам важно выступать единым фронтом. Так не мог бы ты, скажем… отложить свой уход хоть на неделю, или около того?
? Пока мы не выйдем в море, ? поддержал Тоби. Голос его звучал как-то странно. ? Далеко-далеко в море, Юлиус. Тогда, если захочешь уйти, мы все с радостью тебе поможем.
Лишь сейчас стряпчий сообразил, что это за непонятный звук: Николас тщетно пытался сдержать смех. Покосившись на отца Годскалка, он обнаружил, что тот как-то подозрительно кривит губы. Тоби внезапно закряхтел. Когда лекарь смеялся, всегда казалось, что это взорвалась какая-то из его кипящих реторт…
? Ну, расскажи же нам о ней, сын мой! ? подступил к нему лекарь. ? Мы все требуем исповеди. Хороший дом, слуги, доброе вино… Смертный грех игры в кости… Сын мой, ты согрешил! Тебя ждет ад и чертовы сковородки! Но кое-чего мы пока не слышали. Ну же, давай, ты перед нами в долгу. На что ты растратил все эти деньги?
Человек более суровой натуры, возможно, сумел бы сдержаться и продолжал питать гнев в душе. Но Юлиус, по-прежнему остававшийся наполовину студентом, окинул друзей взглядом и разжал кулаки.
? Ну, что я вам могу сказать… Помните, я рассказывал про таверну, где мы играли в кости? Я только не говорил, что это был я… Невероятно, просто невероятно… Мы встречались…
Все это закончилось большой пьянкой. Размякший, Юлиус позволил, чтобы капеллан и Тоби отвели его в суровый дом монны Алессандры и уложили в постель. Когда они направлялись в гостиную, где их дожидался Николас, Годскалк слегка замедлил шаг.
