Новая жизнь. Божественная комедия

Хотелось плакать, не тая страданья.

4 «Зачем твой взор прикован к глубине?
Чего ты ищешь, — мне сказал Вергилий, —
Среди калек на этом скорбном дне?

7 Другие рвы тебя не так манили;
Знай, если душам ты подводишь счет,
Что путь их — в двадцать две окружных мили.

10 Уже луна у наших ног плывет;
Недолгий срок осталось нам скитаться,
И впереди тебя другое ждет».

13 Я отвечал: «Когда б ты мог дознаться,
Что я хотел увидеть, ты и сам
Велел бы мне, быть может, задержаться».

16 Так говоря в ответ его словам,
Уже я шел, а впереди вожатый,
И я добавил: «В этой яме, там,

19 Куда я взор стремил, тоской объятый,
Один мой родич[526] должен искупать
Свою вину, платя столь тяжкой платой».

22 И вождь: «Раздумий на него не трать;
Что ты его не встретил, — нет потери,
И не о нем ты должен помышлять.

25 Я видел с моста: гневен в высшей мере,
Он на тебя указывал перстом;
Его, я слышал, кто-то назвал Джери.

28 Ты в это время думал о другом,
Готфорского приметив властелина,[527]
И не видал; а он ушел потом».

31 И я: «Мой вождь, насильная кончина,
Которой не отмстили за него
Те, кто понес бесчестье, — вот причина

34 Его негодованья; оттого
Он и ушел, со мною нелюдимый;
И мне тем больше стало жаль его».

37 Так говоря, на новый свод взошли мы,
Над следующим рвом, и, будь светлей,
Нам были бы до самой глуби зримы

40 Последняя обитель Злых Щелей[528]
И вся ее бесчисленная братья;
Когда мы стали, в вышине, над ней,

43 В меня вонзились вопли и проклятья,
Как стрелы, заостренные тоской;
От боли уши должен был зажать я.

46 Какой бы стон был, если б в летний зной
Собрать гуртом больницы Вальдикьяны,
Мареммы и Сардиньи[529] и в одной

49 Сгрудить дыре, — так этот ров поганый
Вопил внизу, и смрад над ним стоял,
Каким смердят гноящиеся раны.

52 Мой вождь и я сошли на крайний вал,
Свернув, как прежде, влево от отрога,
И здесь мой взгляд живее проникал

55 До глуби, где, служительница бога,
Суровая карает Правота
Поддельщиков, которых числит строго.

58 Едва ли горше мука разлита
Была над вымирающей Эгиной[530],
Когда зараза стала так люта,

61 Что все живые твари до единой