Том 5

Понять прошу:
Хоть я безумец, но своею
Я жизнью дорожу и с нею
Расстаться вовсе не спешу.
А мой сеньор? Помилуй боже!
Ведь он еще и не успел
Свершить греха, а лишь хотел
Погреховодить, так за что же
Он бездыханным должен пасть?

Леонора

Пасть бездыханным? Отсидится
Сеньор за пологом из ситца,
О страсти намечтавшись всласть.
А стихнет в доме — и за двери
Обоих выпровожу вмиг.

Мондрагон

Уж слишком тонок твой тайник,
В его надежность я не верю.
Не лучше ли кинжал найти
И тихо в спальню к ним прокрасться?

Леонора

Вот глупости!

Мондрагон

Лишь так удастся
Жизнь дон Фернандо мне спасти.

Леонора

Тсс… Замолчи!

Мондрагон

Потом увидишь,
Кто прав был. Плачь тогда, тужи!

Леонора

Убив супруга госпожи,
Ее смертельно ты обидишь.
Ведь на нее падет позор,
И, незапятнанная кровью,
Сеньора жертвою злословья
Отныне станет.

Мондрагон

Кончен спор!
Влагаю в ножны шпагу чести,
Но я, хоть меньше во сто крат,
Чем все сеньоры, виноват,
Погибну здесь на этом месте.
Чуть только шпагою проткнет
Законник моего сеньора,
Как тотчас же он без разбора
Подряд всех убивать пойдет.
Один сеньор «Двадцать четыре»[25]
Так именно и поступил,
За что увековечен был
В стихах, и в пьесе, и в сатире.
В них повествуется о том,
Что перебил он слуг, дуэний,
Подозреваемых в измене,
Незаподозренных ни в чем,
И попугаю там досталось:
За то, что вдруг он замолчал,
Мартышку поразил кинжал,
Хоть что-то вымолвить пыталась
Бедняжка.

Леонора