диковинные вещицы, от которых захватывало дух. Пришпиленные булавками к бархату насекомые; поделки из камня; черепа животных и глиняные свистульки в виде птиц; старые рукописи; нарисованные от руки карты, выцветшие до сепии; маски Кабуки; миниатюрный синтоистский алтарь из слоновой кости и черного дерева; куклы из кукурузных початков; японские нэцкэ; фарфоровые миниатюры; древние ювелирные украшения; африканские бусы, а также скрипка из латуни в два раза меньше настоящей…
Витрины были так забиты всякой всячиной, что Сара могла целый день увлеченно рассматривать содержимое одной из них, а подойдя к витрине на следующий день, снова находила там что-то, чего еще не видела. Однако интереснее всего было слушать рассказы дяди, который знал историю каждого предмета. Что бы Сара ни принесла в его кабинет – крошечную фигурку нэцкэ из слоновой кости, которая изображала барсука, выползающего из чайника, или плоский камешек со странными черточками-насечками, напоминающими огамический алфавит, которым пользовались древние ирландцы, дядя мог говорить о них от обеда до ужина.
То, что половину историй он придумывал сам, делало их только еще более занимательными, ведь у Сары появлялась возможность уличить его в том, что он что-то путает, а то и самостоятельно завершить его невероятный рассказ.
Но если интеллектуально девочка была развита не по годам, то от душевных ран, вызванных смертью родителей и временем, которое ей пришлось провести в доме другого дяди – брата ее отца, она еще не оправилась. Там все три года Сара целыми днями оставалась на попечении няньки, предоставленная самой себе, пока та курила или смотрела «мыльные оперы». А спать ее укладывали сразу после обеда. Все это совсем не было похоже на жизнь в нормальной семье, о ней Сара могла узнать только из книг, которые глотала с жадностью.
После этого жизнь у дяди Джеми казалась постоянным праздником. Он души не чаял в девочке, а в те редкие моменты, когда Джеми был слишком занят, Сара всегда могла обратиться к кому-нибудь из многочисленных гостей, живших в Доме, кто с радостью соглашался заняться ею.
Эту новую жизнь в Доме Тэмсонов омрачали только ночные страхи Сары.
Она не боялась самого Дома. Не боялась ни привидений, ни чудищ, которые могли жить у нее в шкафу. Она знала, что тени – это просто тени, а скрипы и стоны издает сам Дом, оседая при перепадах температуры. Но девочку мучило то, что по ночам она, дрожа, в ужасе просыпалась посреди глубокого сна, в прилипшей к телу, будто вторая кожа, пижаме, с бешено бьющимся сердцем.
Никакого логического объяснения этому не было, а случались подобные приступы дважды в неделю. Девочкой вдруг овладевала отвратительная паника, которую ей не удалось бы описать никакими словами, Сара дрожала как в лихорадке и уже не могла уснуть до самого утра.
После таких ночей она уходила в сад. Зелень, цветы на клумбах, статуи – все действовало на нее успокаивающе. Всякий раз она, в конце концов, оказывалась в самой середине сада, где на невысоком холме стоял старый дуб, и его ветки нависали над фонтаном. Она ложилась на траву под защиту ветвей дуба, рядом тихо журчала вода, словно напевая ей колыбельную, и Сара засыпала, наверстывая то, чего лишили ее ночные страхи.
И ей снились очень странные сны.
– У сада тоже есть имя, – объявила она однажды дяде, вернувшись в дом после того, как ее в очередной раз сморило под дубом.
Многим комнатам в этом огромном Доме тоже были даны названия, чтобы живущие здесь могли понять, о какой из них идет речь.
– Он называется Мондримский лес, – сообщила Сара.
Поймав удивленный взгляд дяди, она решила, что Джеми не понял смысла ее слов.
– Это значит, что деревьям в нем снится, будто они люди, – объяснила она.
Джеми кивнул.
– Мондримский лес… Хорошее название. Ты сама его придумала?
– Нет. Мне сказал Мерлин.
– Тот самый Мерлин? – улыбнулся Джеми. Теперь удивилась Сара.
– Что значит «тот самый»? – спросила она. Джеми стал было объяснять. Его удивило, что при всей любви к чтению Сара ни разу не натолкнулась на упоминание о Мерлине – самом известном из британских волшебников, но потом он вручил ей книгу «Смерть Артура», написанную в незапамятные времена сэром Томасом Мэлори, а после недолгих размышлений еще и «Меч в камне» Теренса Уайта.
– Скажи, у тебя в детстве был воображаемый друг? – спросила Сара у Джули, наконец отвернувшись от окна.
Джули пожала плечами.
– Мама говорит, что был, но я не помню. Наверное, речь идет о ежике. Он был большой, как годовалый ребенок, и звали его «Чтоэтотакое».
– А у меня никогда не было, но я помню, что долгое время просыпалась по ночам от ужаса и уже не могла заснуть. А утром шла в сад и спала под тем большим дубом, что растет возле фонтана.
– Какая идиллия! – отозвалась Джули. Сара усмехнулась.
– Дело в том, что мне снилось, будто в этом дереве живет мальчик, и зовут его Мерлин.
– И что же дальше? – насмешливо спросила Джули.
– Нет, правда. Мне снилось, что мальчик вылезает из дерева, и мы сидим там и болтаем целый день.
– И о чем же вы говорили?
– Не помню, – сказала Сара. – Никаких подробностей не помню. Помню только ощущение. Все это было похоже на волшебство… И, по-моему, меня это лечило. Джеми объяснял мои ночные кошмары тем, что подсознательно я старалась справиться с травмой – смертью моих родителей и воспоминаниями о жизни у другого дяди, которого интересовало мое наследство, а вовсе не я. Тогда я была слишком мала и не понимала этого. Я знала только одно: когда я разговаривала с Мерлином, то чувствовала себя лучше… Ночные страхи возникали все реже и реже и в конце концов совсем прекратились. По-моему, Мерлин освободил меня от них.
– А что с ним стало?
– С кем?
– С мальчиком из дерева, – сказала Джули. – С твоим Мерлином. Когда ты перестала видеть его во сне?
– Даже не знаю. Наверно, когда перестала просыпаться по ночам от страха, тогда уже больше не спала под дубом, так что и мальчика не видела. А потом и вовсе про него забыла…
Джули покачала головой.
– Знаешь, иногда ты бываешь немного «того».
– Спасибо тебе большое. Но замечу, что когда я была маленькая, я не проводила время с гигантским ежиком по имени «Чтоэтотакое».
– Ну еще бы! Ты проводила время с мальчиком из дерева.
Джули хихикнула, и обе расхохотались. И потом не сразу восстановили дыхание.
– Ас чего ты вдруг вспомнила своего древесного мальчика? – спросила Джули.
Она снова чуть было не хихикнула, но Сара отвела глаза, стала смотреть в окно, и у нее опять сделался мечтательный вид.
– Не знаю, – ответила она. – Просто смотрела в сад и вдруг вспомнила. Интересно, что же с ним все- таки стало?
– Джеми дал мне кое-какие книжки про человека с таким же именем, как у тебя, – сказала Сара рыжему мальчишке, когда увидела его в следующий раз. – Я их прочла, пошла в библиотеку и нашла там еще кое- что. Знаешь, оказывается, твой тезка был очень знаменит.
– Да, мне говорили, – улыбнулся мальчик.
– Но все это так запутано, – продолжала Сара. – Про одного и того же человека придумано столько разных историй… Как узнать, какие из них – правда? Как ты думаешь?
– Вот что получается, когда сталкиваются легенда и миф, – сказал мальчишка. – Все перепутывается.
– Как ты считаешь, был ли на самом деле настоящий Мерлин? Кроме тебя, конечно.
