– Почему?
– Мы не можем бороться с ним, – объяснил Джон. – Никто из тех, кого ты вызвала. Он создатель, и мы не можем причинить ему зло. Я не знаю почему, но это так.
– Но когда его ньюмены пришли в «Joli Cceur»...
– Они никогда не осуществили бы своих угроз. – Джон закончил фразу вместо нее: – Потому что ты – тоже создатель. Никто из нас на это не способен.
Изабель недоверчиво покачала головой:
– Не может быть. Тот, что называл себя Биттервидом, совсем не притворялся, когда схватил меня за горло. Если бы я не пошла с ним, он бы меня убил.
– Он мог убить меня или кого-то из твоих друзей, – сказал Джон. – Но угрозы по отношению к тебе были просто хорошей актерской игрой.
Решимость Изабель таяла на глазах.
– Ты не могла этого знать, – произнес Джон, пытаясь ее утешить.
– Я должна была послушаться тебя несколько лет тому назад, – сказала Изабель. – Надо было перестать вызывать кого бы то ни было, как только ты мне всё рассказал.
Джон промолчал, хотя и придерживался такого же мнения.
– Я говорил, чтобы ты относилась к этому более ответственно, – сказала он спустя некоторое время. – Тебе следовало тщательнее оберегать картины.
– Но пока Рашкин живет на земле, они всегда будут подвергаться опасности. Лучше было бы никогда не вызывать никого из вас, чем позволить вам умирать. Но я опоздала. – Изабель повернулась к мольберту. Она обхватила себя руками и смотрела на незаконченное изображение ангела. – Такова история моей жизни. Я всегда опаздываю.
– Для тех из нас, кто остался в живых, еще не поздно, – возразил Джон.
Изабель снова повернулась в его сторону:
– Что это значит?
– Источник опасности – в Рашкине.
– Я знаю это.
– Так что, по-твоему, нужно сделать, чтобы устранить угрозу?
– Ты хочешь сказать, что я должна убить его?
Джон кивнул.
– Не думаю, что я смогу. – Лицо Изабель исказилось от душевной боли. – Я знаю, что он чудовище. Я... я, вероятно, всегда это знала. И всё же я не способна хладнокровно убить человеческое существо.
– Если он не умрет, погибнем все мы, – сказал Джон.
– А где Джон? – спросил Алан, как только он и его спутницы добрались до Козетты.
– Он отправился убивать Рашкина, – ответила Козетта. В тот же миг она ошеломленно обвела взглядом своих собеседников и зажала рот рукой. – Ой, – пропищала она сквозь пальцы. – Я не должна была этого говорить.
– Рашкина? – переспросила Роланда.
Она явно испытывала сильное замешательство.
– Речь идет о Винсенте Рашкине, художнике, – пояснил Алан. – Он был наставником Изабель, еще когда все мы учились в университете.
– Но какое он имеет отношение ко всему этому? – удивилась Мариса.
Алан снова обратился к Козетте:
– Я думаю, именно это ты и должна нам объяснить.
Но Козетта покачала головой:
– Я не собираюсь ничего объяснять. Просто забудьте о моих словах.
Она повернулась, чтобы уйти, но Алан удержал ее за руку:
– Козетта, нам нужны ответы на некоторые вопросы.
Ее взгляд задержался на лице Алана, и он против воли поразился удивительному цвету ее глаз – странное соединение серого и розового. Невозможное сочетание. Но и вся ситуация в целом была такой же нереальной. Хотя он вполне явственно ощущал руку Козетты в своей и не было ничего сверхъестественного в том, что все они стояли рядом на тротуаре.
– Почему я должна вам что-то объяснять? – наконец спросила Козетта.
– Мы хотим помочь.
– Но почему? Какое вам до нас дело?
– Хотя бы потому, – заговорила Роланда, пытаясь сохранять спокойствие, – что мы не хотим, чтобы ты была замешана в убийстве.
Убийство. Это слово громко отдалось в мозгу Алана и напомнило ему об утренней встрече с
