полицейскими и о подозрениях, что он имеет отношение к смерти матери Кэти.
– Скажи, это Джон убил Маргарет Малли? – спросил он.
Козетта ответила ему непонимающим взглядом.
– Маргарет была матерью Кэти, – объяснил Алан. – Она пыталась помешать нам издать новый сборник сказок Кэти.
– Так вот с чего всё началось, – воскликнула Козетта, вырываясь из рук Алана. – Если бы ты не уговорил Изабель снова вызывать нас в этот мир, клянусь, Рашкин никогда бы здесь не появился. Ничего бы не произошло.
– Я ничего не понимаю, – растерянно произнес Алан.
– И это еще мягко сказано, – пробормотала Мариса из-за его спины.
– Вы не можете удержать меня силой, – сказала Козетта. – Стоит мне закрыть глаза и сосредоточиться, и в то же мгновение я окажусь перед моей картиной.
Алан удивился еще больше.
– Это одна из наших особенностей, – продолжала Козетта. – Мы в любой момент одним усилием мысли можем вернуться к своей картине-переходу. – Козетта подергала за край своего свитера. – И еще я могу всегда принять тот вид, в котором была изображена на картине. Стоит лишь захотеть.
С этими словами она закрыла глаза и нахмурилась. В следующую секунду Козетта оказалась одетой лишь в белую мужскую рубашку, которую видел на ней Алан при первой встрече. Ворот был всё так же расстегнут почти до талии. Вся остальная одежда кучкой лежала у ног Козетты.
– О Господи, – только и смог произнести Алан.
Козетта непринужденно подобрала джинсы и натянула их на себя. Рубашку она оставила навыпуск, но всё же застегнула ее. Надев сверху свитер, она уселась на поребрик и стала обуваться.
– Зачем ты всё это нам рассказала? – спросила Роланда.
– Потому что так захотела.
Девочка подняла вверх ладонь – ту самую, которую порезала ножом в кабинете Детского фонда – и Роланда вздрогнула. Алан осторожно присел на корточки рядом с Козеттой, пока она возилась со шнурками.
– Я не понимаю, что всё это значит, – заговорил он, – но уверен, что Изабель попала в беду. Я это чувствую и хочу ей помочь.
– Ты ее любишь? – спросила Козетта.
Алан смутился и, прежде чем ответить, взглянул на Марису. Потом он снова обернулся к Козетте, и его ответ поразил самого Алана.
– Я любил ее. То есть я и сейчас люблю ее, но не так, как когда-то. Это очень сложно. Наверно, я люблю ее как сестру или как друга.
– А ты сможешь так же полюбить и меня?
– Не знаю, – ответил Алан. – Сначала я должен поближе с тобой познакомиться.
– Чудесный ответ, – неожиданно улыбнулась Козетта. – Даже Розалинда не могла бы сказать лучше. Я никогда не научусь обращаться со словами так же хорошо, как она.
– А она?..
– Ты сможешь представить ее себе, если вспомнишь женщину с книгой. – Козетта многозначительно взглянула на Роланду. – Ты ее знаешь.
Алан увидел, как Роланда кивнула, и понял, что разговор идет еще об одной картине Изабель из Детского фонда.
– Мы тоже любим друг друга, – сказала Козетта. – Как ты и Изабель.
– Так Изабель в беде? – спросил Алан. Козетта серьезно кивнула:
– Но ты можешь ее спасти.
– Как?
– Убив Рашкина.
– Но ты же сказала, что Джон отправился...
– Алан, это заходит слишком далеко, – вмешалась в разговор Роланда. Она даже дотронулась до его плеча, чтобы обратить на себя внимание. – Я стараюсь понять, что происходит, но я не собираюсь становиться ни свидетелем, ни соучастником преступления. Я не больше, чем ты, разобралась в этой ситуации, но если приятель Козетты действительно намерен кого-то убить, пора заканчивать игру в детективов и вызывать полицию.
– Да, Алан, это уже слишком, – присоединилась Мариса.
– Если вы не поможете, – заговорила Козетта, – мы погибнем – Розалинда, Пэддиджек, Джон, – все мы. Рашкин готов поглотить каждого.
Алан обернулся к своим спутницам:
– Давайте сначала выслушаем ее, хорошо?
И Роланда, и Мариса испытывали явное замешательство, но после недолгого обсуждения согласились с ним. Тогда Алан снова обратился к Козетте.
