историческихъ, частью духовныхъ; рыцарскія книги, правду сказать, не переступали порога моего дома. Мірскія книги перелистываю я чаще духовныхъ, если только нахожу сочиненія полезныя, интересныя и написанныя хорошимъ языкомъ, къ несчастію, въ Испаніи такихъ найдется очень немного. Часто об?даю у моихъ друзей и сос?дей, еще чаще приглашаю ихъ къ себ?. Держу прекрасный столъ, не люблю дурно говорить о людяхъ, и не люблю слушать когда при мн? дурно говорятъ о нихъ; не узнаю, какъ кто живетъ, и вообще не сужу чужихъ д?лъ. Хожу ежедневно къ об?дн?, уд?ляю отъ избытковъ моихъ часть б?днымъ, но не трублю объ этомъ во всеуслышаніе, страшась, чтобы тщеславіе и лицем?ріе, такъ незам?тно овлад?вающія самыми смиренными сердцами, не нашли доступа и въ мое. Стараюсь быть миротворцемъ, молюсь нашей Богородиц? и, во вс? минуты жизни моей, уповаю за безграничное милосердіе Господа Бога.
Санчо очень внимательно выслушалъ все, что говорилъ гидальго о своихъ занятіяхъ и жизни. Находя, что челов?къ этотъ велъ вполн? богобоязненную жизнь, и полагая, что всякій проживающій такъ свой в?къ долженъ творить чудеса, оруженосецъ соскочилъ съ осла, посп?шилъ схватить стремя господина въ зеленомъ плать?, и со слезами на глазахъ, полный глубокаго умиленія, облобызалъ ему ноги н?сколько разъ.
— Что ты, что ты, Господь съ тобой, что за поцалуи такіе — говорилъ изумленный донъ-Діего.
— Дозвольте, дозвольте мн? лобызать васъ, говорилъ Санчо, потому что я вижу въ васъ перваго святаго, верхомъ на кон?.
— Помилуй, какой я святой, отв?тилъ гидальго, напротивъ — я великій гр?шникъ. Скор?е — ты, мой другъ, судя по твоему умиленію и дов?рчивости, долженъ быть причисленъ къ числу праведныхъ.
Санчо вернулся наконецъ къ своему ослу, заставивъ улыбнуться самого меланхолическаго Донъ- Кихота и изумивъ донъ-Діего.
Рыцарь между т?мъ спросилъ своего спутника, сколько у него д?тей? зам?тивъ при этомъ, что одно, въ чемъ древніе философы, непросв?тленные познаніемъ истиннаго Бога, постигали Его, это въ обладаніи богатствами природы и фортуны, во множеств? друзей и добрыхъ д?тей.
— У меня всего одинъ сынъ, отв?чалъ Донъ-Діего, да и тотъ не особенно меня радуетъ. Не скажу, чтобы онъ былъ золъ, но онъ не такъ добръ, какъ я бы желалъ. Ему восемнадцать л?тъ, изъ нихъ шесть посл?днихъ онъ провелъ въ Саламанк?, изучая латинскій и греческій языки. Теперь же, когда ему сл?довало приступить къ изученію другихъ наукъ, я увид?лъ, что весь онъ до того погруженъ въ поэзію — если только она можетъ быть названа наукой — что я не вижу никакой возможности заставить его заняться изученіемъ права, или теологіи, этой царицы вс?хъ наукъ. Мн? хот?лось, чтобы онъ былъ избраннымъ въ нашемъ род?, потому что, благодаря Бога, мы живемъ въ такомъ в?к?, когда в?нценосцы по царски награждаютъ изв?стныхъ своими доброд?телями ученыхъ и писателей; я сказалъ доброд?телями, потому что талантъ и наука безъ доброд?тели, это тотъ же перлъ въ навозной куч?. Между т?мъ сынъ мой проводитъ все время, разбирая дурно или хорошо выразился Гомеръ въ такомъ или въ такомъ то стих? Иліады, такъ или иначе нужно понимать изв?стное м?сто у Виргилія, и тому подобное. Гомеръ, Виргилій, Ювеналъ, Тибуллъ, Горацій и другіе древніе поэты овлад?ли имъ окончательно. На нашихъ собственныхъ поэтовъ онъ, правду сказать, мало обращаетъ вниманія, хотя теперь у него голова идетъ кругомъ отъ одного четверостишія, присланнаго ему изъ Саламанки, на которое онъ долженъ написать ц?лое стихотвореніе, если не ошибаюсь, на конкурсъ.
— Д?ти, отв?тилъ ему Донъ-Кихотъ, составляютъ часть своихъ родителей, и мы должны любить ихъ, не разбирая: добры они или н?тъ? совершенно также, какъ любимъ своихъ родителей. Д?тей должно направлять съ малол?тства по пути доброд?тели къ великимъ и прекраснымъ ц?лямъ, тщательно воспитать и развить ихъ, да станутъ они впосл?дствіи костылемъ своихъ престар?лыхъ родителей и прославленіемъ ихъ рода. Я не одобряю отцовъ, заставляющихъ д?тей своихъ насильно заниматься т?мъ или другимъ предметомъ, но не отрицаю въ этомъ отношеніи пользы изв?стнаго сов?та. Когда д?ло идетъ не о наук? изъ-за насущнаго хл?ба, когда небо даровало ученику родителей, обезпечившихъ ему средства къ жизни, въ такомъ случа?, я думаю, лучше всего позволить ему заниматься той наукой, къ которой онъ чувствуетъ природное влеченіе, и хотя занятіе поэзіей бол?е пріятно, ч?мъ полезно, оно, во всякомъ случа?, не безчестно. Поэзія подобна прелестной д?вушк? въ самомъ н?жномъ возраст?, которую наряжаютъ и обогащаютъ н?сколько другихъ красавицъ, олицетворяющихъ разнаго рода знанія, потому что поэзія почерпаетъ слово свое изъ науки, возвеличивая, въ свою очередь, науку. Но эта обворожительная д?вушка не терпитъ, чтобы имя ея употребляли всуе, чтобы ее таскали но ужинамъ и показывали на площадяхъ. Она создана изъ такого чудеснаго матеріала, что тотъ, кто съум?етъ очаровать и поймать ее, можетъ обратить ее въ чист?йшее золото, если будетъ заботливо охранять и не допускать ее появляться въ безстыдныхъ сатирахъ и безнравственныхъ сонетахъ. Ею нельзя торговать и сл?дуетъ показывать только въ героическихъ поэмахъ, въ строгихъ, полныхъ чувства трагедіяхъ и умныхъ, изящныхъ комедіяхъ. Ее нужно удалить отъ гаеровъ и нев?жественной черни, которая и не пойметъ и не оц?нитъ ея сокровищъ. Не думайте, чтобы подъ словомъ чернь я понималъ толпу и вообще лицъ не высокаго происхожденія; — нисколько — всякій нев?жда, будетъ ли онъ принцъ или дворянинъ, можетъ быть причисленъ, по моему мн?нію, къ черни. Тотъ же, кто съум?етъ обращаться съ поэзіей, прославитъ имя свое между вс?ми образованными націями міра. И если сынъ вашъ, какъ вы говорите, не питаетъ особеннаго уваженія къ вашей родной муз?, то въ этомъ я вижу съ его стороны заблужденіе. Великій Гомеръ не писалъ по латыни, потому что онъ былъ грекъ, и Виргилій не писалъ по гречески, потому что онъ былъ римлянинъ, и вообще вс? древніе поэты писали на тонъ нар?чіи, которое они, такъ сказать, всосали съ молокомъ своей матери, не отъискивая другаго для выраженія своихъ великихъ мыслей. И нашимъ современнымъ поэтамъ сл?довало бы подражать въ этомъ отношеніи своимъ великимъ предшественникамъ. Можно ли презирать, наприм?ръ, какого-нибудь н?мецкаго поэта, потому только, что онъ пишетъ по н?мецки, или кастильца, или бискайца за то, что они тоже пишутъ и говорятъ на своемъ родномъ язык?. Но сынъ вашъ, какъ мн? кажется, предуб?жденъ не противъ нашей поэзіи, а только противъ кропателей стиховъ, величающихъ себя поэтами, не зная никакого иностраннаго языка и не им?я понятія ни о какой наук?, которая бы могла развить, осв?тить и возвысить ихъ природный даръ. Правда, встр?чаются и между вини блестящія исключенія: есть люди, вдохновенные отъ природы, которые не образуются, а творятся, и которые безъ всякихъ трудовъ и познаній замышляютъ произведенія, оправдывающія того, кто сказалъ:
Р?чь эта до того изумила донъ-Діего, что онъ усумнился было въ своемъ предположеніи относительно умственнаго разстройства Донъ-Кихота; Санчо же, которому диссертація эта пришлась не совс?мъ по вкусу, свернулъ на половин? ея съ дороги и попросилъ немного молока у пастуховъ, расположившихся недалеко — доить овецъ. Восхищенный умомъ и р?чью Донъ-Кихота, донъ-Діего только что хот?лъ возобновить прерванный разговоръ, какъ рыцарь, взглянувъ на дорогу, увид?лъ невдалек? повозку съ королевскимъ флагомъ. Полагая, что это какое-нибудь новое приключеніе, и почувствовавъ поэтому надобность въ шлем?, онъ кликнулъ Санчо. Услышавъ голосъ своего господина, оруженосецъ, оставивъ пастуховъ, пріударилъ своего осла и весь запыхавшись прискакалъ къ рыцарю, собиравшемуся вдаться въ новое, столь же
