Дон-Кихот Ламанчский. Часть 2

пов?далъ намъ, какъ учитель и законодатель нашъ, что иго его благо и бремя легко. А могъ ли онъ запов?дать намъ исполнять невозможное? И такъ, добрые люди, законы Божескіе и челов?ческіе приглашаютъ васъ успокоиться и положить оружіе.

— Чортъ меня возьми, пробормоталъ подъ носъ себ? Санчо, если господинъ мой не богословъ, то похожъ на него какъ яйцо за яйцо.

Донъ-Кихотъ остановился за минуту — перевести дыханіе, и видя, что вс? продолжаютъ внимательно молчать, хот?лъ было продолжать свою р?чь, но къ несчастію, оруженосцу его тоже пришла въ эту минуту охота блеснуть своимъ умомъ. Видя, что рыцарь остановился, онъ р?шился говорить дальше: «господинъ мой, Донъ-Кихотъ Ламанчскій,» началъ онъ, «называвшійся н?когда рыцаремъ печальнаго образа, а теперь называющійся рыцаремъ львовъ, — это многоумный гидальго, знающій по латыни и по испански, какъ настоящій бакалавръ; онъ говорилъ и сов?товалъ вамъ, какъ отличный воинъ, превосходно знакомый съ законами и правилами войны, и вы ничего лучше не можете сд?лать, какъ посл?довать его сов?ту; я готовъ отв?чать, если окажется, что васъ обманули. Да и въ самомъ д?л?, не страшная ли это глупость сердиться за то, что пришлось услышать чей-то ревъ. Клянусь Богомъ, бывши мальчишкой, я рев?лъ всякій разъ, какъ мн? приходила охота, и никому до этого д?ла не было. И рев?лъ, я вамъ скажу, не какъ-нибудь, а такъ, что какъ зареву бывало, такъ вс? ослы вокругъ разомъ отзовутся на мой ревъ, и, не смотря на то, я все-таки оставался сыномъ честныхъ родителей. Мн?, я вамъ скажу, завидовали даже четыре самыхъ важныхъ челов?ка въ сел?, да плевать я на это хот?лъ. И что я не лгу, такъ вотъ послушайте, какъ я реву: вы знаете, кто научился рев?ть, или плавать, тотъ никогда не забываетъ этого.» Съ посл?днимъ словомъ Санчо сжалъ носъ и зарев?лъ такъ сильно, что огласилъ своими звуками окрестные холмы и долины. На б?ду его, одинъ изъ крестьянъ, услышавъ ревъ его, вообразилъ, что онъ зарев?лъ въ насм?шку надъ толпой, и поднявъ огромную дубину, хватилъ ею такъ сильно вдоль всей спины Санчо, что несчастный оруженосецъ безъ чувствъ повалился на землю. Донъ-Кихотъ, въ ту же минуту, устремился съ копьемъ своимъ на дерзкаго крестьянина, но на помощь посл?днему явилось столько народу, что Донъ-Кихоту не было ни какой возможности отмстить обиду, нанесенную его оруженосцу. Напротивъ, чувствуя, что его самого осыпаютъ градомъ каменьевъ, видя безчисленное множество направленныхъ на него аркебузъ и арбалетовъ, рыцарь повернулъ Россинанта и во всю прыть умчался отъ враговъ своихъ, моля изъ глубины души Бога спасти его отъ этой опасности. Онъ то и д?ло втягивалъ въ себя струю св?жаго воздуха, чтобы уб?диться, не задыхается ли онъ, находясь въ постоянномъ страх?, какъ бы пущенная сзади пуля не вошла въ плечо его и не вышла черезъ грудь; но вооруженная толпа удовольствовалась б?гствомъ его, не пославъ во сл?дъ ему ни одного выстр?ла. Удалившись на значительное разстояніе, Донъ-Кихотъ оглянулся назадъ, и видя, что его догоняетъ ник?мъ не пресл?дуемый Санчо, р?шился обождать его. Крестьяне же, не расходясь, оставались на м?ст? до самой ночи, и такъ какъ враги ихъ не приняли битвы, поэтому они съ радостью и торжествомъ возвратились назадъ; и еслибъ знали эти добрые люди обычаи существовавшіе въ древней Греціи, они, в?роятно, воздвигли бы на м?ст? ожиданія тріумфальную колонну.

Глава XXVIII

Когда храбрый б?житъ — значитъ засада открыта и челов?къ благоразумный долженъ беречь себя для лучшаго времени; истина, которую подтвердилъ Донъ-Кихотъ, когда оставлялъ поле битвы безжалостнымъ противникамъ своимъ, вооруженнымъ каменьями, и, забывая въ какой опасности повидаетъ онъ Санчо, посп?шилъ укрыться въ безопасное м?сто. Почти лежа на своемъ осл?, сл?довалъ за нимъ Санчо, и догнавши Донъ-Кихота, запыхавшійся, измученный и избитый, упалъ къ ногамъ его коня. Рыцарь соскочилъ съ Россинанта, чтобы осмотр?ть раны своего злополучнаго оруженосца, но нашедши его ц?лымъ и здоровымъ съ ногъ до головы, онъ съ неудовольствіемъ сказалъ ему: «въ недобрый часъ принялся ты рев?ть, Санчо. Прилично ли говорить о веревк? въ дон? пов?шеннаго? И какого иного акомпанимента могъ ожидать ты своей п?сн?, кром? дубинъ? Благодари еще Бога, что ты такъ дешево отд?лался и не изрубили они саблями теб? лица, а только помяли палками бока.»

— Не могу я теперь ничего отв?чать на это, сказалъ Санчо, потому что мн? кажется, будто я говорю плечами, а доложу только вашей милости, что на в?ки в?чные закаюсь я рев?ть, но не закаюсь говорить, что странствующіе рыцари уб?гаютъ, покидая своихъ избитыхъ оруженосцевъ на съ?деніе врагамъ.

— Отступить, не значитъ уб?жать, сказалъ Донъ-Кихотъ; и мужество, чуждое всякаго благоразумія, называется дерзостью, удача дерзкаго есть всегда д?ло счастливаго случая, а не искуства и храбрости. Я отступилъ, это правда, но не б?жалъ; и въ этомъ случа? сл?довалъ прим?ру многихъ храбрыхъ, сберегавшихъ себя для лучшихъ временъ. Исторія представляетъ много подобныхъ прим?ровъ, но такъ какъ перечислять ихъ теперь не къ чему — теб? это не доставило бы никакой выгоды, а мн? ни мал?йшаго удовольствія, — поэтому я умалчиваю о нихъ.

Санчо между т?мъ ус?лся, наконецъ, при помощи Донъ-Кихота, на своего осла, рыцарь на Россинанта, и, шагъ за шагомъ, достигли они маленькаго л?са, находившагося отъ нихъ не дал?е одной версты. Отъ времени до времени Санчо тяжело вздыхалъ. «Что съ тобою?» спросилъ его Донъ-Кихотъ, «о чемъ ты вздыхаешь?»

— Охъ, спина у меня такъ болитъ, что просто умъ мутится, отв?чалъ Санчо.

— Это совершенно понятно, отв?чалъ Донъ-Кихотъ; такъ какъ тебя били палкой вдоль всей спины, поэтому она и болитъ у тебя, а еслибъ били тебя по другимъ частямъ т?ла, бол?ли бы точно такъ же и другія.

— Спасибо за ут?шеніе, отв?чалъ Санчо, я вотъ этого и не разсудилъ. Да чортъ меня возьми, неужели мн?, въ самомъ д?л?, нужно объяснять, что у меня болятъ т? части, по которымъ меня били. Еще еслибъ у меня лодыжка на ног? забол?ла, тогда, пожалуй, можно было бы догадываться, отъ чего бы ей это забол?ть; а то право, ваша милость, не особенная это мудрость разсудить, что если хватить по спин? палкой: то она заболитъ. Ну, да чужія боли, вижу я, никого особенно не огорчаютъ, и тоже вижу я, ваша милость, съ каждымъ днемъ ясн?е и ясн?е, что ничего, должно быть, не дождаться на служб? у васъ. Сегодня палками изобьютъ, завтра, того и гляди на од?яло попадешь, посл? завтра тоже самое, и пока еще плечами отдуваешься, а, тамъ, пожалуй, и до глазъ дойдетъ. Я, ваша милость, неучъ, болванъ, и въ жизнь свою ничего путнаго не сд?лаю, а все-таки думаю, что лучше мн? вернуться домой, кормить жену, да воспитывать д?тей, ч?мъ Богъ пошлетъ, нежели таскаться за вашей милостью по дорогамъ безъ дорогъ и тропинкамъ безъ сл?довъ, гд? не дадутъ теб? ни попить, не по?сть какъ сл?дуетъ, если же желательно вамъ, другъ мой, оруженосецъ, вздремнуть, сд?лайте одолженіе, отм?рьте себ? шесть саженей земли, а если этого мало, отм?рьте себ? еще шесть, или сколько вамъ угодно, — земли у насъ, слава Богу, вдоволь — и располагайтесь, какъ знаете, на чистомъ воздух? и чистой земл?. Провалиться бы ему сквозь землю, продолжалъ онъ, тому, это изобр?лъ это странствующее рыцарство, или тому болвану, который захот?лъ быть оруженосцемъ у странствующихъ рыцарей прежнихъ временъ. О теперешнихъ я ничего не говорю, потому что ваша милость тоже странствующій рыцарь. Я ихъ уважаю, зная, что господинъ мой чорта заткнетъ за поясъ, когда заговоритъ, или задумаетъ что-нибудь.

— Санчо, отв?чалъ Донъ-Кихотъ, говори, сд?лай одолженіе, сколько душ? твоей угодно. Когда ты говоришь и никто тебя не останавливаетъ, ты не чувствуешь, кажется, никакой боли; продолжай же говорить что теб? на умъ взбредетъ, и лишь бы только ты заглушалъ ч?мъ-нибудь свою боль, такъ я согласенъ, какъ это ни скучно, слушать вс? твои глупости. Если же теб? угодно вернуться домой, сд?лай милость, по?зжай, я тебя незадерживаю. У тебя мои деньги, сосчитай сколько времени мы въ дорог?, сколько по твоему разсчету сл?дуетъ теб? заплатить за м?сяцъ, и разчитайся самъ съ собой.

— Когда я служилъ у ?омы Карраско, отца бакалавра Самсона Карраско, отв?чалъ Санчо, — котораго ваша милость хорошо знаете, я получалъ, кром? харчей, два золотыхъ въ м?сяцъ. У вашей милости, право, не знаю, что я могу получить, но чувствую, что оруженосцемъ странствующаго рыцаря тяжел?е быть, ч?мъ рабочимъ въ пол?; работая у себя, я знаю, по крайней м?р?, что какъ ни тяжело проработать ц?лый день, сколько ни придется вытерп?ть непріятностей, а все же, вечеромъ, поужинаешь изъ своего котла, и заснешь на своей постели, чего не дождаться на служб? у вашей милости, если не считать золотыхъ дней, прожитыхъ у донъ-Діего де Мирандо, угощенія Канаша, да вотъ еще того времени, въ которое я по?лъ и