поспалъ у Василія, а остальная — какая моя жизнь была? спалъ я на голой земл?, въ погоду и непогоду, питаясь корками черстваго хл?ба, да овечьимъ творогомъ, и запивая его водой изъ колодцевъ или болотъ, попадающихся намъ въ этихъ пустыняхъ, по которымъ мы съ вами странствуемъ.
— Положимъ, что все это правда, сказалъ Донъ-Кихотъ, сколько же я долженъ, по твоему мн?нію, прибавить теб? противъ того, что ты получалъ у ?оны Карраско?
— Если ваша милость прибавите мн? два реала въ м?сяцъ, отв?чалъ Санчо, то съ меня и довольно будетъ — собственно за мои труды; да за островъ, об?щанный мн? вашей милостью, сл?довало бы заплатить мн? реаловъ по шести, такъ, что всего вм?ст? тридцать реаловъ.
— Очень хорошо, отв?чалъ Донъ-Кихотъ; сегодня двадцать пятый день, какъ мы покинули нашу деревню, сосчитай, сколько теб? сл?дуетъ, и получи все это изъ собственныхъ своихъ рукъ.
— Пресвятая Богородице! воскликнулъ Санчо, какъ же вы въ счет? ошибаетесь, ваша милость, в?дь за островъ намъ сл?дуетъ разсчитаться съ того дня, въ который вы мн? об?щали его.
— Сколько же времени прошло съ т?хъ поръ?
— Я полагаю, л?тъ около двадцати, дня три меньше или больше.
Услышавъ это, Донъ-Кихотъ захохоталъ во все горло и, ударивъ себя ладонью по лбу, воскликнулъ: «считая все время, проведенное мною въ Сіерра-Моренн? и въ остальныхъ странствованіяхъ, выйдетъ не бол?е двухъ м?сяцевъ, а ты плетешь, что я об?щалъ теб? островъ двадцать л?тъ тому назадъ. Ты хочешь, какъ я вижу, оставить въ счетъ своего жалованья вс? мои деньги, находящіяся у тебя; чтожъ, бери ихъ, и дай теб? Богъ счастія; я же охотно останусь безъ одного обола, лишь бы избавиться отъ такого дряннаго оруженосца, какъ ты. Но, только, скажи мн?, изм?нникъ: гд? ты вид?лъ, чтобы оруженосецъ вступалъ въ торги съ рыцаремъ — своимъ господиномъ и настаивалъ на томъ, чтобы ему дали столько-то и столько то? Пойди, взгляни, углубись, в?роломный бандитъ, въ великое море рыцарскихъ исторій; и если ты откроешь тамъ, что-нибудь похожее на то, что ты замышляешь и д?лаешь, пригвозди тогда это сказаніе къ моему лбу и дай мн? четыре оплеухи. Ступай, поворачивай своего осла, и отправляйся себ? домой; со мною ты не сд?лаешь больше ни шагу. О, хл?бъ, воскликнулъ онъ, поданный неблагодарному! О, награды, Богъ в?сть кому, об?щанныя! О, челов?къ, бол?е похожій на скота, ч?мъ на существо разумное! Теперь, когда я готовъ былъ возвысить тебя на такую ступень, что, не смотря на твою жену, тебя стали бы называть господиномъ, ты р?шился покинуть меня. Ты уходишь, въ ту минуту, когда я твердо р?шился наконецъ даровать теб? одинъ изъ лучшихъ острововъ въ мір?. Но медъ созданъ не для осла; ты самъ не разъ это говорилъ; а ты осломъ былъ, осломъ остаешься и осломъ умрешь, и умрешь, я ув?ренъ, раньше, ч?мъ уб?дишься, что ты скотина и больше ничего».
Пока говорилъ Донъ-Кихотъ, Санчо пристально гляд?лъ на него, и подъ вліяніемъ горькихъ упрековъ рыцаря слезы выступили за глазахъ его оруженосца. «Добрый мой господинъ», сказалъ онъ ему жалобнымъ, прерывистымъ голосомъ, «ваша правда, мн? не достаетъ только хвоста, чтобы быть настоящимъ осломъ, и если ваша милость привяжете мн? хвостъ, я скажу, что это такъ и сл?дуетъ, и какъ оселъ стану служить вамъ во вс? дни моей жизни; теперь же, простите мн?, сжальтесь надъ моей простотой. Ничего я, ваша милость, не знаю, и если много говорю, то не съ дурнымъ какимъ-нибудь нам?реніемъ, а просто съ дуру, но кто гр?шитъ и кается, тотъ къ Богу обращается».
— Я право удивился, какъ это ты чуть было не обошелся безъ пословицы, сказалъ Донъ-Кихотъ. Санчо! прощаю теб?, съ условіемъ, продолжалъ онъ, чтобы ты исправился и не былъ такимъ корыстолюбцемъ. Вооружись мужествомъ и терп?ливо ожидай об?щанныхъ теб? наградъ; раньше или позже, но только ты получишь ихъ.
Санчо, какъ и сл?довало ожидать, об?щалъ Донъ-Кихоту ожидать и слушаться его отнын? во всемъ. Въ эту самую минуту они въ?хали въ л?съ, гд? Донъ-Кихотъ расположился у подножія вяза, а Санчо подъ букомъ, деревомъ, похожимъ на то, какъ будто у него есть только ноги безъ рукъ. Оруженосецъ провелъ ночь довольно безпокойно, — палочная боль чувствуется особенно сильно на св?жемъ воздух?; — Донъ-Кихотъ же предался, по своему обыкновенію, мечтамъ и любовнымъ воспоминаніямъ. Сонъ вскор? однако см?жилъ глаза господина и слуги; а на другой день, рано утромъ, они пустились въ путь въ берегамъ славнаго Эбро, гд? съ ними и приключилось то, что разскажется въ сл?дующей глав?.
Глава XXIX
Спустя двое сутокъ по вы?зд? изъ л?са, наши искатели приключеній достигли береговъ Эбро. Видъ этой прекрасной р?ки невыразимо обрадовалъ Донъ-Кихота. Онъ восхищался ея живописными берегами, ея зеркальными, тихими водами, и много воспоминаній пробудили он? въ душ? рыцаря. Вспомнилъ онъ тутъ чудеса Монтезиносской пещеры, и хотя обезьяна Петра сказала, что все вид?нное имъ тамъ было частью правда, частью ложь, онъ больше тянулъ, однако, на сторону правды, въ противоположность Санчо, находившему что все это приключеніе — гиль.
Про?зжая по берегу р?ки, Донъ-Кихотъ увид?лъ маленькую лодку безъ веселъ, кинутую, повидимому, на произволъ судьбы. Оглянувшись во вс? стороны, и не видя вокругъ никого, онъ въ туже минуту соскочилъ съ Россинанта и приказалъ Санчо привязать покр?пче осла и коня къ осин? или верб?.
— Это къ чему? спросилъ Санчо
— Санчо, отв?чалъ Донъ-Кихотъ, эта лодка стоитъ зд?сь не даромъ, она понесетъ меня безъ всякой помощи по волнамъ на помощь къ какому-нибудь рыцарю, находящемуся въ великой опасности. Знай, мой другъ, что между рыцарями и волшебниками — это видно изъ вс?хъ рыцарскихъ книгъ — д?лается постоянно такъ: чуть лишь рыцарю грозитъ такая опасность, отъ которой онъ можетъ избавиться только при помощи другаго рыцаря, то хотя бы посл?дній находился въ это время тысячъ за дв?надцать, или даже больше миль, волшебники тотчасъ же подымаютъ его на облак? и во мгновеніе ока уносятъ по воздуху, или по морю, туда, гд? нуждаются въ его помощи. Другъ мой! не остается никакого сомн?нія, что эта лодка поставлена зд?сь волшебникомъ для меня, это также в?рно, какъ то, что теперь день; поэтому привяжи осла и Россинанта и потомъ, поручивъ себя Богу, пустимся въ путь.
— Ужъ если, ваша милость, положили вы себ? пускаться то и д?ло въ разныя, совс?мъ безумныя, по моему, предпріятія, отв?чалъ Санчо, нечего д?лать, нужно слушаться и преклонять голову по пословиц?: «д?лай, что велятъ и об?дай рядомъ съ т?мъ, кто теб? приказываетъ». Но все же, ваша милость, я, для успокоенія собственной моей сов?сти, долженъ сказать вамъ, что лодка эта, какъ мн? кажется, принадлежитъ вовсе не волшебнику, а какому-нибудь рыбаку, потому что въ этомъ м?ст? водится отм?нная рыба.
Санчо проговорилъ это, привязывая къ дереву осла и Россинанта и оставляя ихъ, къ великому горю своему, на попеченіе волшебника. Донъ-Кихотъ, какъ бы въ ут?шеніе, сказалъ ему: «не безпокойся, пожалуйста, о нашихъ животныхъ; тотъ, кто пронесетъ насъ чрезъ отдаленное пространство, в?роятно, позаботится о нихъ».
— Ну, теперь скоты наши привязаны — что дальше д?лать?
— Перекреститься и сняться съ якоря, или говоря другими словами, войти въ лодку и перер?зать канатъ, сказалъ Донъ-Кихотъ.
Въ ту же минуту онъ вскочилъ въ лодку, за нимъ посл?довалъ Санчо, и перерубивъ канатъ наши искатели приключеній отчалили отъ берега. Когда они очутились на значительной глубин?, Санчо задрожалъ вс?мъ т?ломъ, считая погибель свою неизб?жною; и однако самая мысль о смерти не такъ печалила б?днаго оруженосца, хамъ ревъ его осла и томленіе Россинанта, употреблявшаго вс? усилія отвязаться отъ дерева. «Б?дный оселъ мой стонетъ, горюя по мн?«, сказалъ онъ Донъ-Кихоту, «а Россинантъ хочетъ отвязаться и б?жать за нами. О, безц?нные друзья мои», продолжалъ онъ, «оставайтесь въ мир? и да соединитъ насъ съ вами то самое безуміе, которое разлучило насъ». Съ посл?днимъ словомъ онъ такъ грустно зарыдалъ, что выведенный изъ себя Донъ-Кихотъ, со злостью сказалъ ему: «о чемъ ты ревешь, нюня ты этакая? Кто гонитъ, кто тебя пресл?дуетъ, мышиная ты храбрость? Чего не достаетъ теб?, осыпанному по горло вс?мъ? или босымъ ты странствуешь по ри?ейскимъ горамъ? Не сидишь ли ты теперь на скамь?, какъ эрцгерцогъ, плывя по мягкимъ волнамъ этой чудной р?ки, изъ которой мы вскор? вы?демъ въ глубокое, безпред?льное море? Впрочемъ, мы должны быть уже въ мор?. Я полагаю, мы усп?ли проплыть уже тысячи дв? или три миль? О, еслибъ подъ рукою у меня была астролябія, я бы узналъ сколько миль мы отъ?хали; однако, или я
