заступничествомъ герцогини отъ страшной, по его мн?нію, опасности. Санчо посп?шилъ на кол?няхъ поблагодарить ее. «Великія милости», сказалъ онъ ей, «исходятъ отъ великихъ господъ, и за ту милость, которую ваша св?тлость только что оказали мн?, а могу отплатить только желаніемъ вид?ть себя поскор?е посвященнымъ въ странствующіе рыцари, чтобы вс? дни моей жизни посвятить служенію вашей сіятельной особ?. Я простой крестьянинъ, Санчо Пансо, им?ю жену и д?тей и служу оруженосцемъ. Если и могу ч?мъ- нибудь услужить вашему величію, то я посп?шу исполнить ваши приказанія прежде, ч?мъ вы усп?ете отдать ихъ.
— Сейчасъ видно, Санчо, отв?тила герцогиня, что ты учился в?жливости въ школ? самой в?жливости, — у господинат воего Донъ-Кихота, который долженъ считаться цв?томъ изящества и сливками любезности или, какъ ты говоришь, угодливости. Да хранитъ Богъ такого господина и такого слугу; одного — какъ путеводную зв?зду странствующаго рыцарства, другого, какъ св?тило оруженосной в?рности. Умойся же, любезный Санчо, и въ благодарность за твою любезность, я постараюсь, чтобы герцогъ, мужъ мой, далъ теб?, какъ можно скор?е об?щанный островъ.
По окончаніи этого разговора Донъ-Кихотъ отправился отдохнуть; — Санчо же герцогиня сказала, что если онъ не слишкомъ хочетъ спать, такъ онъ доставитъ ей большое удовольствіе, отправившись поболтать съ нею и съ придворными женщинами ея въ одну прохладную залу замка. Санчо отв?тилъ, что л?томъ онъ им?етъ обыкновеніе всхрапнуть, посл? об?да, часа три, четыре, но чтобы только угодить ч?мъ-нибудь ея св?тлости, онъ готовъ изъ кожи л?зть и не спать сегодня ни одной минуты, исполняя все, что герцогин? угодно повел?ть ему. Герцогъ между т?мъ сд?лалъ новыя распоряженія касательно того, какъ должно было принимать у него въ замк? Донъ-Кихота, желая ни въ чемъ не отступать отъ того церемоніала, съ какимъ принимали въ замкахъ древнихъ странствующихъ рыцарей, по сказанію историковъ ихъ.
Глава XXXIII
Исторія передаетъ, что Санчо не спалъ въ этотъ день посл? об?да, и исполняя данное имъ слово, отправился съ герцогиней. Въ благодарность за удовольствіе, доставляемое ей разговорами Санчо, герцогиня заставила его с?сть на табуретъ, не смотря на то, что онъ отказывался ус?сться въ ея присутствіи. Герцогиня приказала ему, однако, с?сть, какъ губернатору и говорить какъ оруженосцу; въ качеств? этихъ двухъ лицъ, соединенныхъ въ одномъ, онъ достоинъ былъ, по ея словамъ, занимать кресло самого Сидъ- Руи-Діазъ Кампеадора. Санчо повиновался, и не усп?лъ онъ с?сть, какъ въ ту же минуту былъ окруженъ толпою придворныхъ женщинъ герцогини, желавшихъ не проронить ни одного слова его. Первою, однако, заговорила герцогиня. «Теперь мы одни; никто не слушаетъ насъ», сказала она, «поэтому мн? бы хот?лось, чтобы господинъ губернаторъ разъяснилъ н?которыя сомн?нія, родившіяся у меня въ голов? при чтеніи исторіи великаго Донъ-Кихота. Во первыхъ: такъ какъ добрый Санчо никогда не вид?лъ Дульцинеи Тобозской и не относилъ въ ней письма, остававшагося въ бумажник? господина Донъ-Кихота — какъ же осм?лился онъ самъ сочинять отв?тъ отъ нее и сказать, будто вид?лъ Дульцинею, пров?евавшую рожь; между т?мъ какъ это была ложь и злая насм?шка, предосудительная для несравненной Дульцинеи и чести в?рнаго оруженосца?».
Въ отв?тъ на это Санчо поднялся съ м?ста, и, приложивши палецъ въ губамъ, весь сгорбившись, обошелъ волчьимъ шагомъ комнату, заглядывая везд? подъ обои. Удостов?рившись, что въ комнат? н?тъ посторонняго лица. онъ вернулся на свое м?сто и сказалъ герцогин?: «теперь, ваша св?тлость, когда я увид?лъ, что насъ никто не подслушиваетъ, и кром? этихъ дамъ никто не слышитъ, я спокойно отв?чу вамъ на то, что вы спросили и что вамъ угодно будетъ спросить у меня. Прежде всего, я долженъ сказать вамъ, что я считаю господина своего совс?мъ полуумнымъ, хотя онъ и говоритъ иногда такъ умно и разсудительно, что, по моему мн?нію и по мн?нію вс?хъ, это слышалъ его, самъ чортъ не могъ бы сказать ничего лучшаго. И все-таки я окончательно ув?рился, что онъ полуумный; и поэтому пробую иногда ув?рять его въ такой нел?пиц?, у которой н?тъ ни головы, ни ногъ, какъ, наприм?ръ, отв?тъ на письмо Дульцине?, или очарованіе госпожи Дульцинеи Тобозской, которое не записано еще въ его исторію. Нед?лю тому назадъ, ваша св?тлость, я заставилъ его пов?рить, будто эта госпожа очарована, тогда какъ она на самомъ д?л? такъ же очарована, какъ луна».
Терцогиня попросила Санчо разсказать ей объ этомъ очарованіи, и оруженосецъ, разсказавъ все д?ло, какъ было, порядкомъ позабавилъ своихъ слушательницъ этимъ разсказомъ. «Слова Санчо», зам?тила герцогиня, «породили во мн? одно маленькое сомн?ніе, и я слышу, какъ оно шепчетъ мн? на ухо: герцогиня! такъ какъ Донъ-Кихотъ полуумный, а Санчо Пансо, зная, что господинъ его полуумный, не только служитъ у него оруженосцемъ, но даже в?ритъ вс?мъ его об?щаніямъ, то должно бытъ онъ еще большій полуумный, ч?мъ его господинъ. И ты, герцогиня, отв?тишь передъ Богомъ за то, что дала этому Санчо во влад?ніе островъ; потому что-тотъ, это не ум?етъ управлять самъ собой, не можетъ управлять другими».
— Клянусь Богомъ! воскликнулъ Санчо, вы правы, ваша св?тлость, и если-бы у меня было хоть дв? капли здраваго смысла, я давно бы уже разстался съ моимъ господиномъ. Но, что д?лать, такова судьба моя, я долженъ сл?довать за нимъ. Мы съ нимъ земляки; я очень люблю его, ?мъ его хл?бъ, онъ челов?къ благодарный, хорошо вознаграждаетъ меня за мою службу, подарилъ мн? ослятъ и по всему этому я челов?къ в?рный. Поэтому-то, ваша св?тлость, ничто не разлучитъ насъ съ нимъ, кром? того заступа, который приготовитъ намъ одинаковую постель. Если вашему величію не угодно пожаловать мн? островъ, что-жъ? — на то значитъ воля Господня, и это можетъ быть послужитъ къ моему спасенію. Какъ я ни глупъ, я понялъ однако, почему это говорится «для его б?ды даны крылья муравью». Очень можетъ статься, что Санчо оруженосецъ скор?е попадетъ на небо, ч?мъ Санчо губернаторъ; у насъ д?лаютъ такіе же хорошіе хл?ба, какъ во Франціи, и ночью вс? кошки с?ры; тотъ не совс?мъ счастливъ, это не усп?лъ позавтракать до двухъ часовъ ночи; н?тъ такого желудка, который былъ бы на вершокъ шире другого, и котораго нельзя было бы не наполнить с?номъ и соломой; Господь призр?ваетъ птичекъ полевыхъ. и четыре аршина толстаго куенскаго сукна согр?ваютъ лучше четырехъ аршинъ тонкаго сеговійскаго: одинаковымъ путемъ выходитъ на св?тъ и отходитъ поденьщикъ и принцъ, и т?ло папы занимаетъ въ земл? столько же м?ста, какъ т?ло посл?дняго причетника, хотя одинъ не въ прим?ръ больше другаго, но когда приходится влезать въ гробъ, тогда мы торопимся, т?снимся, перем?шиваемся, или лучше сказать, насъ торопятъ, т?снятъ, перем?шиваютъ, не спрашивая угодно ли это намъ или н?тъ, а за т?мъ до свиданія, добраго вечера. Если вашей св?тлости не угодно пожаловать мн? островъ, какъ дураку, я съум?ю, какъ умникъ, отказаться отъ него. Не все то золото, что блеститъ, и слышалъ я, будто Вамбу оторвали отъ тел?ги съ волами, чтобы возвести на испанскій престолъ, а короля Родриго извлекли изъ багряницъ и н?ги, чтобы предать на съ?деніе ужамъ, если только не вретъ одна старая романская п?сня.
— Какъ вретъ? перебила дона-Родригезъ, слушавшая вм?ст? съ другими Санчо; когда въ этой п?сн? поется, что короля Родрига живаго опустили въ ровъ, наполненный ящерицами и зм?ями, и чрезъ два дня онъ проговорилъ оттуда медленнымъ и жалостнымъ голосомъ: «он? пожираютъ меня, он? ?дятъ меня черезъ то м?сто, которымъ я наибол?е гр?шилъ» И не мудрено, если этотъ господинъ желаетъ лучше остаться мужикомъ, ч?мъ стать королемъ, котораго должны будутъ пожрать разные гады.
Герцогиня разсм?ялась наивности своей дуэньи, и изумленная поговорками и пословицами Санчо, сказала ему: «Санчо, я полагаю, долженъ знать, что когда рыцарь об?щаетъ что-нибудь, онъ всегда сдерживаетъ свое об?щаніе, хотя бы это стоило ему жизни. Итакъ какъ герцогъ, господинъ мой и мужъ, тоже рыцарь, хотя и не странствующій, поэтому онъ дастъ Санчо об?щанный островъ, на перекоръ зависти и злобы ц?лаго св?та. Пусть же Санчо не падаетъ духомъ, и въ ту минуту, когда онъ будетъ наименьше ожидать, онъ увидитъ себя возс?дающимъ на трон? своего острова; если только не захочетъ пром?нять его на другой бол?е блестящій. Я только попрошу Санчо хорошо управлять своими подданными, потому что это все честный народъ благородной крови.
— Просить меня объ этомъ не для чего, отв?тилъ Санчо; отъ природы я челов?къ сострадательный и очень жалостливъ къ людямъ б?днымъ, а кто м?ситъ т?сто, тому не искать закваски. Но только клянусь моимъ святымъ патрономъ, меня не провести фальшивыми костями! я старая собака, знаю когда глаза протереть — и тумана не позволю напустить на себя, потому что чувствую, гд? давитъ меня сапогъ. Хорошему челов?ку открыта моя дверь и протянута моя рука, а злому не будетъ отъ меня ни дна, ни покрышки. Что же касается управленія, то тутъ я полагаю, все д?ло въ начал?; очень можетъ быть, что
