— Хот?лъ бы я теперь узнать, госпожа Долорида, сказалъ Санчо, какъ зовутъ этого коня?
— Зовутъ его, продолжала Долорида, не такъ, какъ коня Беллерофона, называвшагося Пегасъ, и не такъ какъ коня Александра великаго, называвшагося Букефалъ; зовутъ его также ни Бриладоромъ, какъ звался конь неистоваго Роланда, ни Баіартомъ, какъ звался конь Рейнольда Монтальванскаго, ни Фронтиномъ, какъ звался конь Рожера, ни Бутесъ и Перитоіа, какъ звали коней Солнца, ни даже Ореллой, на которомъ сражался несчастный Родерикъ, въ той битв?, въ которой онъ потерялъ жизнь и королевство.
— Готовъ биться объ закладъ, воскликнулъ Санчо, что если ему не дали имени ни одного изъ этихъ знаменитыхъ коней, такъ не назвали его, должно быть, и такъ, какъ называется конь моего господина — Россинантомъ, а это имя подходитъ въ нашему коню, пожалуй, лучше ч?мъ ко вс?мъ остальнымъ конямъ въ мір? подходятъ ихныя названія.
— Это правда, отв?тила бородатая графиня; но только имя коня Маламбруно подходитъ къ нему какъ нельзя бол?е; онъ называется Клавилень, за нашемъ язык? это значитъ деревянный болванъ съ пружиной. По характерности своего имени онъ можетъ, я думаю, поспорить съ знаменитымъ Россинантомъ.
— Да, имя ничего себ?, сказалъ Санчо; но какими уздами или удилами управляютъ имъ?
— Я же только что сказала, отв?тила Трифалды, что имъ управляютъ при помощи пружины. Поворачивая ее въ ту или другую сторону всадникъ можетъ направлять этого коня, какъ и куда ему угодно, то въ самыя верхнія пространства воздуха, то внизъ, заставляя его почти подметать соръ съ земли; то, какъ разъ, въ середину, которую сл?дуетъ искать во всякомъ разумномъ д?л?.
— Хот?лось бы мн? его увид?ть, сказалъ Санчо; но воображать, что я сяду на с?дл? или хребт? его, значило бы ожидать отъ козла молока. Я на своемъ осл?, и на такомъ сид?ніи, которое мягче шелка, съ трудомъ держусь, а чтобы я сталъ садиться безъ ковра или подушки на деревянную спину. Н?тъ, этому не бывать! я вовсе не желаю стереть себ? всю кожу для того, чтобы кого-нибудь обрить. Пусть тотъ, у кого борода не въ пору, сбр?етъ ее, не ожидая, чтобы я пустился съ моимъ господиномъ въ такой далекій путь. Да и не обязанъ я, наконецъ, служить бородамъ этихъ дамъ, какъ мн? приходится послужить разочарованію госпожи Дульцинеи.
— Н?тъ, другъ мой, ты долженъ послужить намъ, сказала Долорида; безъ тебя мы ничего не сд?лаемъ.
— Вотъ теб? новая претензія, воскликнулъ Санчо; да какое д?ло оруженосцамъ до приключеній ихъ господъ? Господамъ будетъ доставаться слава отъ вс?хъ этихъ приведенныхъ къ концу приключеній, а намъ работа. Благодарю покорно; если-бы еще хоть историки говорили, что такой-то рыцарь привелъ къ счастливому концу такое-то и такое то приключеніе, съ помощью такого-то и такого-то оруженосца своего, безъ котораго онъ не привелъ бы этого приключенія ни къ какому концу… ну, тогда бы я подумалъ еще; а то господа эти очень сухо пишутъ: донъ Паралипоменонъ Трехъ Зв?здъ положилъ конецъ приключенію шести вампировъ, не говоря вовсе объ его оруженосц?, который находился въ этомъ приключеніи совершенно такъ же, какъ находился на этомъ св?т? И я повторяю вамъ, господа мои, что можетъ себ? господинъ Донъ-Кихотъ отправляться одинъ и дай ему Богъ счастья; я же останусь зд?сь возл? госпожи герцогини. Скажу ему только, что по возвращеніи онъ, быть можетъ, найдетъ свою даму Дульцинею разочарованною на три четверти, потому что въ свободное время я думаю отстегать себя плетьми до крови.
— Но, милый Санчо, отв?тила герцогиня, ты долженъ же отправиться съ своимъ господиномъ, если это окажется нужнымъ; в?дь тебя просятъ эти добрыя дамы. Пусть не будетъ сказано о теб?, что изъ-за тебя несчастные подбородки ихъ остались съ бородами. Это, Санчо, былъ бы гр?хъ на твоей сов?сти.
— Вотъ съ другой стороны пристали, проговорилъ Санчо; если бы еще я долженъ былъ явить милосердіе къ какимъ-нибудь затворницамъ, или сироткамъ христіанкамъ, ну, тогда, куда ни шло; а то, чортъ меня возьми, стану я изъ кожи л?зть, чтобы снять бороды съ этихъ дуэній? да пусть он? остаются съ бородами отъ малой до великой, отъ самой красивой до самой дурной.
— Видно, что ты ученикъ толедскаго аптекаря, и также любишь дуэній, какъ этотъ господинъ, зам?тила герцогиня; но только ты не правъ: у меня въ дом? есть дуэньи, съ которыхъ могли бы брать прим?ръ иныя госпожи, и вотъ почтенная дона Родригезъ первая подтвердитъ мои слова.
— Довольно и того, что вы ихъ сказали, ваша св?тлость, отв?тила дона Родригезъ, а Богъ — Онъ знаетъ правду. Хороши мы или дурны, бородаты или н?тъ, но мы родились на св?тъ также, какъ другія женщины. И если Богъ создалъ насъ, такъ в?рно было зач?мъ.
— Совершенно справедливо, госпожа Родригезъ, сказалъ Донъ-Кихотъ; и я над?юсь, графиня Трифалды съ компаніей, что небо кинетъ на насъ сострадательный взоръ и Санчо исполнитъ то, что я ему велю; если только явится Клавилень, и я увижу себя въ схватк? съ Маламбруно. Теперь же я знаю только, что никакая бритва не обр?етъ лучше вашихъ бородъ, какъ сбр?етъ мой мечъ голову съ плечь Маламбруно. Богъ терпитъ злыхъ, но только не в?чно.
— Да благословятъ и озаритъ тебя зв?зды вс?хъ сферъ небесныхъ, о, мужественный рыцарь, воскликнула Долорида. Да переполнятъ он? великодушное сердце твое счастіемъ и мужествомъ; да станешь ты поддержкой и опорой поруганнаго и скорбнаго племени дуэній, ненавидимаго аптекарями, язвимаго оруженосцами, оплеваннаго пажами. Да будетъ проклята та негодная женщина, которая въ цв?т? л?тъ не д?лается монахиней скор?е, ч?мъ дуэньей. О, горе, горе намъ, дуэньямъ, воскликнула она, госпожи наши швырнули бы намъ
Трифалды проговорила эти слова р?зкимъ, раздирающимъ голосомъ, вызвавшимъ слезы изъ глазъ вс?хъ окружавшихъ ее. У самого Санчо они стали влажными, и оруженосецъ внутренно поклялся себ? отправиться съ своимъ господиномъ. хоть на край св?та, если это окажется нужнымъ для того, чтобы снять бороды съ подбородковъ несчастныхъ дамъ.
Глава XLI
Между т?мъ на землю спустилась ночь и наступилъ часъ, въ который долженъ былъ прибыть знаменитый вонь Клавилень. Не видя его, Донъ-Кихотъ начиналъ сильно тревожиться, предполагая, что или этотъ подвигъ предназначено совершить другому рыцарю, или что Маламбруно не дерзаетъ вступить съ нимъ въ поединокъ и потому не присылаетъ коня. Вскор? однако въ саду появились покрытые плющемъ четыре дикаря съ большою деревянною лошадью, которую они тащили на себ?. Поставивъ коня возл? Донъ-Кихота, одинъ изъ нихъ сказалъ: «пусть тотъ рыцарь, у котораго хватитъ мужества, сядетъ на эту машину».
— Я, значитъ, не сажусь, перебилъ Санчо, потому что и не рыцарь и мужества у меня вовсе не хватаетъ.
— И если есть у него оруженосецъ, продолжалъ дикарь, пусть онъ пом?стится на этомъ кон? позади рыцаря. Рыцарь можетъ вполн? положиться на мужественнаго Маламбруно и не страшиться кром? его меча никакихъ козней съ его стороны. Пусть дотронется онъ до пружины на ше? Клавилена, и конь этотъ помчитъ своихъ всадниковъ по воздуху, туда, гд? ждетъ ихъ Маламбруно. Но чтобы высота пространства не затрудняла рыцаря и оруженосца, они должны мчаться съ завязанными глазами, пока не заржетъ ихъ конь. Это будетъ знакъ, что путь ихъ конченъ. Съ посл?днимъ словомъ дикари оставили Клавилена и разм?реннымъ шагомъ ушли туда, откуда пришли.
Увид?въ присланнаго Малаибруно коня, Долорида, со слезами на глазахъ, сказала Донъ-Кихоту: «мужественный рыцарь! об?щанія Маламбруно исполнены, конь ждетъ тебя и наши бороды торопятъ насъ».
Вс? мы, каждымъ волосомъ нашего подбородка, воскликнули дуэньи, заклинаемъ тебя обстричь и обрить насъ! Для этого теб? стоитъ только с?сть съ твоимъ оруженосцемъ на этого коня и счастливо пуститься въ новаго рода путь.
— Графиня Трифалды! отв?чалъ Донъ-Кихотъ; мн? такъ сильно хочется увид?ть скор?е васъ и вс?хъ этихъ дамъ обстриженными и обритыми, что я готовъ, — лишь бы только не терять ни секунды, — не
