удостоить вниманием дочь управляющего ранчо, а она отвечала ему на эти незначительные жесты внимания восторженным обожанием.
Получив приз, Сокол отпустил удила и едва заметным толчком ноги направил коня рысью к конюшням. Там уже толпились почти все ковбои со своими лошадьми. Когда он подъехал к ним и спешился, чтобы расседлать своего скакуна, разговоры стихли. И вдруг он услышал:
– Хорошая работа.
– Дьявольские были скачки, Сокол.
Сокол не промолвил в ответ ни единого слова, пряча разочарование под маской стоического безразличия.
Чуть позже все собрались на лужайке перед низким, нескладным главным домом, где готовилось барбекю. Сокол тоже пошел вместе со всеми, но присоединился к группе рабочих ранчо, расположившихся на самом краю лужайки. Сокол просто сидел вместе с ними, не делая ничего, чтобы привлечь к себе внимание компании. Его взгляд часто устремлялся к первой жене отца – она оживленно беседовала, весело смеялась.
Тарелки опустели, вновь наполнились и вновь опустели прежде, чем собравшиеся на лужайке почувствовали, что не могут съесть больше ни кусочка. Тогда взрослые расселись на траве небольшими группками, попивая виски и пиво, а дети затеяли озорные шумные игры – все, за исключением Сокола, который одиноко сидел в тени под деревом и наблюдал за всеми.
– Сокол!
Он оглянулся. К нему опрометью бежала Кэрол. Она подбежала к Соколу и остановилась, задыхаясь от быстрого бега. Тугие золотые локоны растрепались, лицо разрумянилось. Она была очаровательна, как маленький цветок гвоздики или золотая куколка, и Сокол улыбнулся.
– Сокол, ты на самом деле индеец? – спросила она, склонив головку набок.
– Да, наполовину, – признался Сокол.
Глаза девочки расширились то ли от любопытства, то ли от страха.
– А ты снимаешь с людей скальпы? – пролепетала она.
По лицу Сокола пробежала озорная усмешка.
– Только с маленьких девочек с белокурыми волосами, – поддразнил он Кэрол и шагнул к ней с шутливой угрозой.
Резко развернувшись, она опрометью побежала, пронзительно крича:
– Чэд! Чэд!
И когда тот появился, бросилась ему на руки.
– Он собирается снять с меня скальп! – кричала Кэрол. – Чэд, не дай ему схватить меня!
– Все в порядке, голубушка, – успокоил ее мальчик и бросил на Сокола свирепый взгляд. – Я не дам ему обидеть тебя.
Сокол молча наблюдал, как его сводный брат повернулся и пошел, унося на руках девочку.
Поздно ночью, когда все уже спали, Сокол выскользнул из дома, оседлал своего пони и поскакал на север. Полная луна освещала его путь, заливая землю серебряным светом. Не раз и не два он пришпоривал лошадь, почувствовав присутствие духов, странствующих в ночной мгле.
Перед рассветом он благополучно добрался до хогана дяди своей матери. Там он провел три дня, а затем приехал отец, чтобы забрать мальчика обратно. И Сокол не слишком горевал, покидая хоган Кривой Ноги. Почти год, проведенный вдали от родных мест, заметно изменил его. Пища в доме дяди казалась ему скудной. Соколу не хватало также душа перед сном и чистой смены одежды на каждый день.
И он без сожаления вернулся в мир белых людей.
Часть вторая
5
Когда Сокол перешел в выпускной класс школы, отец сообщил, что выбрал для него факультет в одном из восточных университетов, куда осенью и отправит его. Новость совсем не обрадовала Сокола. Второй раз в жизни отец резко меняет его жизнь. Однако он понимал, насколько важны для него жизненный опыт и образование. А потому когда пришло время уезжать, он собрался без малейшего протеста.
Отец проводил юношу до аэропорта и буквально до последней минуты твердил ему наставления и советы. Сокол слушал молча, как делал это всегда, затем мысленно просеял услышанное и оставил только то, что было, на его взгляд, ценным. Отец, сам того не желая, научил его главному – доходить до всего своим умом.
Пропасть, возникшая между отцом и сыном, могла быть уничтожена Фолкнером. Но он не хотел или не мог изменить своего взгляда на незаконнорожденность сына и его смешанное происхождение. Поэтому их близкие отношения так и не восстановились. Когда им случалось оставаться наедине, они говорили о чем угодно – о ранчо, школе или отцовых делах в Фениксе, но только не о том, что действительно волновало или тревожило мальчика.
Все эти годы Фолкнер активно скупал земли в Фениксе – некоторые продавал с огромной для себя выгодой, другие отводил под жилищные участки, а на остальных строил промышленные или торговые сооружения. Не брезговал Фолкнер и приобретением цитрусовых рощ и акций медных рудников. Многие шутили, что Фолкнер намеревается до того, как умрет, прибрать к рукам весь штат Аризона.
Итак, Сокол начал учиться. Каждое лето он возвращался на ранчо, чтобы поработать во время каникул. Парень никогда не требовал для себя снисхождения и брался за любую работу, за что снискал уважение всех ковбоев на ранчо. И все же между ним и теми, с кем ему приходилось общаться здесь, всегда стоял барьер, который Сокол так и не сумел преодолеть. Он был незаконнорожденным сыном мультимиллионера.
