видела в Соколе угрозу для своего сына. И эта подозрительность передавалась Чэду.
– Здравствуй, Чэд. Фолкнер только что рассказал мне новость. Поздравляю, – он протянул руку, обмениваясь со сводным братом рукопожатием, сознавая, что Чэд расценивает его замечание как выражение зависти или обиды.
– Спасибо, – и Чэд тут же повернулся к отцу, как бы выключая Сокола из беседы.
Допивая пиво, Сокол искоса смотрел на Кэтрин Фолкнер. Какой странный тип красоты, – думал он, – холодная и лишенная признаков возраста. Он не мог понять, почему она так притягивает его. Возможно, потеряв мать, он невольно видит в Кэтрин ее преемницу. Или все дело в том, что от своих предков навахо, у которых родство передается по материнской линии, он унаследовал врожденное чувство верности и преданности «матриарху» семьи. Но как бы там ни было, тяготение к Кэтрин было подлинным и искренним.
Он постоял еще немного, а потом направился к одному из столов, расставленных в патио. За спиной он услышал шуршание нижних юбок – Сокол обернулся и увидел рядом с собой Кэрол. Скромное белое платье мало сочеталось с соблазнительным выражением ее зеленых глаз. Две недели воздержания обострили и без того сильное желание Сокола, а вид Кэрол возбудил вожделение еще сильнее.
Девушка вызывающе надула розовые губки:
– Ты пришел так поздно, что я не понимаю, зачем ты вообще здесь появился.
– Я только что вернулся, – он просто объяснял свое опоздание, но не извинялся за него. – Но ведь на самом деле ты не скучала по мне… раз здесь твой любимый Чэд, – поддразнил Сокол.
– Чэд считает, что я очень красивая, – колкостью на колкость ответила Кэрол.
Сокол подумал, что, пожалуй, в первый раз он полностью согласен со своим сводным братом. Прошлым летом он заметил, что Кэрол расцветает и превращается в очаровательную женщину. Увидел и возжелал, но ей рядом с ним было как-то неловко и тревожно, и настроение ее менялось, как ветер. Иногда она вела себя так, словно намеренно старалась привлечь к себе его внимание, но как только Сокол выказывал интерес, Кэрол тут же убегала от него.
Но этим летом все было по-иному – почти с первого же дня его возвращения из университета. Теперь во взглядах, улыбке Кэрол, в том, как она двигалась, ясно читалось приглашение, а из глаз исчезла невинность. Для Сокола не имело ни малейшего значения, что он будет не первым мужчиной в ее жизни, как не заботило и то, с кем она спала до него. Навахо не ценит женскую девственность так, как ценит ее белый мужчина. Он считает, что лучше иметь дело с опытной женщиной, чем тратить уйму времени на то, чтобы преодолеть все страхи и опасения неискушенной.
В конце концов Кэрол призналась, что прошлым летом Сокол растревожил ее и пробудил в ней чувства, с которыми она не знала, как совладать. Однако сдержанность Кэрол полностью не исчезла даже сейчас. Она проявлялась в оправданиях, которые девушка выдумывала каждый раз, чтобы остаться с Соколом наедине, и в подчеркнуто дружеском обращении с ним в присутствии родителей и всех остальных. Сокол не возражал. Навахо не щеголяют интимными отношениями перед членами семьи и друзьями.
И вот сейчас он молча с улыбкой любовался Кэрол, только что заявившей, как ценит ее красоту сводный брат Сокола.
– А ты разве не считаешь, что я красивая? – с вызовом спросила Кэрол, так и не дождавшись ответа.
– Ты сама знаешь, что красива.
– Как-то странно ты это сказал, – с видом уязвленного достоинства надула губки Кэрол. – А из Чэда не приходится вытягивать каждое слово, как из тебя.
Сокол уже не раз отмечал, что она пытается возбудить соперничество между ним и Чэдом. Типично женская черта. А поскольку Сокол не поддавaлся на ее уловки, она стала проявлять некоторое недовольство.
Он не принял вызова и на этот раз:
– Я не собираюсь соревноваться с Чэдом за твое внимание.
– А кто говорит, что ты на это способен? – вспыхнула Кэрол и, резко повернувшись, отправилась на поиски Чэда.
Сокол проследил за ней взглядом, наблюдая с безразличием, к которому примешивалось веселое любопытство, как Кэрол усиленно флиртовала с его сводным братом. И он совсем не удивился тому, что парочка в конце концов ускользнула в ночную темноту. Уже не в первый раз Кэрол использовала Чэда, чтобы сравнять воображаемый счет в той игре, которую она вела с Соколом. Однако он знал, что настанет и его черед.
Два дня спустя Сокол отправился на пастбище. Пустив лошадь легким галопом, он перевалил через гребень холма и остановился у ветряка, возвышавшегося возле артезианской скважины. Спешившись, Сокол проверил двигатель водяного насоса, установленного на скважине. Все работало исправно. Вернувшись к лошади, щипавшей траву, он невольно остановился, уловив боковым зрением какое-то движение. Сокол обернулся и увидел, что к нему приближается всадник. Он сразу же узнал в нем Кэрол и спокойно ждал, пока она подъедет поближе. Ее волосы не были сегодня завиты в локоны, а свободно падали на спину, доходя почти до самой талии, а ветер подхватывал их, играя золотым чудом.
В свои восемнадцать лет Кэрол была уже полностью сложившейся женщиной, искушенной во всех приемах, способных разжечь кровь мужчины. И вот сейчас она пустила в ход свой арсенал. Остановив лошадь рядом с Соколом, Кэрол заставила ее танцевать, двигаясь боком, чтобы юноша смог полюбоваться в профиль ее пышной грудью. Она запыхалась от быстрой езды, на ее губах играла улыбка, сладкая и естественная, как дикий мед. Соколу страстно захотелось ощутить вкус ее губ, но он обуздал свое желание. Он знал, что время придет, а пока просто ласкал взглядом ничем не стесненные очертания ее груди под тонкой тканью блузки.
– Наконец-то я нашла тебя, – заявила Кэрол.
– Разве я потерялся? – спросил он с мягкой насмешкой.
Она вздернула носик, выражая демонстративный протест:
– Мамочка хочет, чтобы я напомнила тебе, что мы сегодня вечером обедаем в главном доме. Тебе надо
