— Звучит как угроза, — вновь усмехнулся Саймон. Затем он в очередной раз бросил взгляд на часы и кивнул официанту. Через минуту тот принес счет. Расплатившись, Саймон повернулся к Викки. — Ну, пора ехать на выставку.
Они пересекли вестибюль и вышли из отеля. Слева от них находился на некотором расстоянии серебристый «порше», возле которого прохаживался парень в строгом костюме и солнцезащитных очках. Увидев Саймона и Викки, он двинулся к ним.
— Бон жур, мистер Слэттер, мадемуазель. Я Гюстав, секретарь Мари. Она прислала меня за вами.
— Здравствуйте, Гюстав. Познакомьтесь, это мисс Слейтен. Как там, все готово?
— Очень приятно, мисс Слейтен, — вежливо кивнул Гюстав Викки, прежде чем ответить на заданный вопрос. — О да, готово! Но Мари все равно очень волнуется. По ее замыслу событие должно пройти с большой помпой. Приглашено столько знаменитостей. Среди них актеры, политики, бизнесмены, ваш приятель кутюрье Дени Ленотр...
— Как, разве Дени не готовится к показу мод? — произнес Саймон, помогая Викки сесть на заднее сиденье и устраиваясь рядом.
Гюстав тронул «порше» с места.
— Да, насколько мне известно. Но Мари сказала, что он выкроил время специально для вас. Кроме того, по просьбе Мари месье Ленотр привезет нескольких топ-моделей. Так сказать, чтобы придать мероприятию определенный шарм.
— Дени вновь вернулся к дамской моде? — вскинул бровь Саймон. — Это для меня сюрприз.
— Если не ошибаюсь, в осенне-зимней коллекции месье Ленотр действительно намерен показать несколько дамских туалетов.
Саймон спросил еще о чем-то, и, пока Гюстав отвечал, Викки размышляла над только что полученной информацией.
В течение ближайшего времени мне наверняка представится возможность добыть кое-какой материал из той области, что интересует Стефани, думала она. Только как сделать снимки, не возбуждая подозрений? Да, задача не из легких... Как же быть? На моем месте Меган обязательно бы что-нибудь изобрела. А мне, как назло, ничего не приходит на ум. Она советовала действовать по ситуации. А какая у меня ситуация? Я нахожусь здесь в отпуске. Туристка. И что дальше? Хотя... Верно! Сама ведь вчера сказала Саймону, что у меня, как у всякого уважающего себя туриста, есть фотоаппарат. Так надо же им воспользоваться!
Викки принялась усиленно вертеть головой, высматривая через окошко автомобиля какую-нибудь достопримечательность.
Тем временем, выведя «порше» на авеню, Гюстав направил его в сторону, обратную той, откуда Викки вчера приехала на такси. Они миновали площадь, через несколько минут плавно свернули налево и вскоре приблизились к перекинутому через реку мосту.
Сена, поняла Викки.
И в следующее мгновение увидела темнеющую на противоположном берегу Эйфелеву башню.
Вот! То, что нужно! — вспыхнуло в ее мозгу.
Она тут же изобразила бурную деятельность в надежде привлечь к своим манипуляциям внимание Саймона: с преувеличенным восторгом поглядывая на башню, она открыла одно отделение сумочки — как оказалось, не то, — затем другое, извлекла фотоаппарат и несколько мгновений нервно вертела его в руках.
К счастью, ее действия не остались незамеченными.
— Что ты собираешься делать? — спросил Саймон.
— Эйфелева башня! — произнесла Викки тоном малолетнего сластены, которому неожиданно поднесли на блюдечке большой кусок шоколадного торта со взбитыми сливками.
— И ты собралась фотографировать ее из движущегося автомобиля, да еще через стекло?
— А что? Не получится хорошего снимка? — захлопала Викки ресницами.
Саймон снисходительно усмехнулся. Затем тронул Гюстава за плечо.
— Не могли бы вы притормозить на минутку? Это не займет много времени. Мы только разок щелкнем башню, и все.
Гюстав направил «порше» к бордюру.
— Только недолго, пожалуйста. Мари ждет вас.
— Да-да, разумеется.
Викки и Саймон вышли из автомобиля.
— Здорово! — воскликнула она. — Отсюда вид еще лучше.
Дальнейшее действительно не заняло много времени. Саймон помог ей выбрать наилучший ракурс, а на кнопку нажала она сама.
Потом, решив ковать железо, пока горячо, Викки обогнула Саймона, встала так, чтобы Эйфелева башня находилась за его спиной, и нацелила на него объектив.
— Можно? — спросила она с кокетливой улыбкой. — На память. Иначе никто не поверит, что в Париже я познакомилась с самим Саймоном Фэри!
Он пожал плечами, но снимать себя не запретил.
Щелкнув его, Викки мысленно поздравила себя с первым успехом. И тут же приняла решение действительно оставить у себя этот снимок, чтобы и вправду было на что взглянуть, когда по возвращении в Лондон она вспомнит Саймона.
Они вернулись в автомобиль, и Гюстав повез их дальше.
— А на выставке можно фотографировать? — осмелев, спросила Викки.
Саймон с усмешкой взглянул на нее.
— Вижу, ты взялась не на шутку!
— Сам же советовал мне забыть обо всем и наслаждаться отдыхом, — парировала она.
— Ну да. И что ты собралась снимать в галерее? Мои работы?
— А хотя бы и их. Вообще-то я пока не могу сказать наверняка. Вдохновение вещь тонкая, тебе ли этого не знать.
— О, да мы, оказывается, коллеги! — присвистнул Саймон.
Викки слегка стушевалась, однако позиций не сдала.
— Ну, положим, это далеко не так, но фотографировать я люблю. — После небольшой паузы она добавила: — Только не подумай ничего такого, мне не нужно объяснять, чем фотохудожник отличается от человека, научившегося наводить объектив фотоаппарата на объект съемки.
— Приятно слышать...
Саймон собирался что-то добавить, но тут «порше» резко притормозил и вильнул вправо.
— Тьфу, дьявол! — выругался Гюстав. — Откуда он взялся?
— Что случилось? — спросил Саймон, будто невзначай обнимая одной рукой Викки, которую швырнуло на него.
Гюстав кивнул вперед.
— Да вон, паренек на мотороллере! Вынырнул как из-под земли...
— Испугалась? — негромко спросил Саймон, глядя на Викки сверху вниз.
— Да нет, просто неожиданно...
Недоговорив, она попыталась отстраниться, однако у Саймона были другие соображения на этот счет. Он и не подумал ее отпустить. Напротив, крепче прижал к своему боку.
Викки вскинула на него взгляд. В ответ Саймон посмотрел на нее серьезно, без улыбки. И в этот миг между ними будто проскочила искра электрического разряда. Несколько секунд, показавшиеся обоим бесконечными, они смотрели друг на друга не отрываясь. В течение этого пронзительного промежутка времени словно происходил безмолвный разговор, смысл которого можно выразить одним коротким словом — «да».
«Да» — всему, что совершается сейчас, чего можно ожидать в будущем и что вообще может произойти между мужчиной и женщиной. Это было откровенное взаимное признание в возникновении старого как мир желания обладать друг другом.
В эту минуту никому из них не хотелось думать о том, что они едва знакомы, во что могут вылиться их
