— Немедленно пошлите гонца. В десятую дивизию, приказом отрезать им все возможности бегства. Как скоро удастся это сделать?
— Передвинуть тысячу человек? Часа за два.
— Значит, за эти два часа выходим и мы. Коль повезет, загоним зверя в ловушку.
— А убийство Томаса сейчас не повредит нашим планам по захвату лесов? — с тревогой спросил Уорф.
Кваронг не ответил, прекрасно зная, отчего тот так заинтересован в лесах. Выполнив свою задачу, генерал Уорф должен получить в жены его дочь, Чилис. Все ждут трофеев, а Уорф к тому же питает к будущей награде безответную страсть.
Правда, Кваронг уже сомневался в мудрости своего решения отдать Чилис этому зверю.
Он подошел к тазику с белым порошком, смесью крахмала и известняка, сунул туда пальцы, затем похлопал себя ими по лицу. Порошок впитывал пот, и это приносило некоторое облегчение. От любой влаги, в том числе и от пота, боль усиливалась.
— Когда должно вернуться войско из Южного леса? — спросил Кваронг.
— Сегодня. Возможно, уже через час. Не стоит ли подождать, пока он не подоспеет?
— Теперь приказы отдает он? Планы пускай составляет, пожалуйста, но, насколько мне известно, командую пока я.
— Конечно, ваше превосходительство. Простите.
— Если мы убьем Томаса, узнать о наших планах Лесному Народу будет еще труднее. О четвертом войске по ту сторону леса они пока не проведали. Все, что останется у них против наших четырехсот тысяч, — это огненные мины.
— У них есть и другие умелые командиры. Майкиль. Уильям. И вдруг они знают больше, чем мы думаем?
— С Томасом никто не сравнится! Увидишь, без него они растеряются. Пошли приказ — отрезать их! Остальным вели сворачивать лагерь, как будто мы собираемся уйти в пустыню. И если Хантер здесь, клянусь, он не увидит завтрашнего дня.
Томаса разбудил тихий голос Майкиль. Заснув в самолете, он проснулся в пустыне, слыша ее слова:
— Они сворачиваются. Посмотри.
Томас сел.
— Это не военные сборы — навьючивают лошадей. Думаю, собрались обратно в пустыню.
Томас поднялся на ноги, поспешил на бархан, взял у Уильяма подзорную трубу. Весь лагерь отсюда был не виден, его дальнюю сторону скрывал другой песчаный нанос. Но доступные взгляду Паршивые и впрямь неторопливо нагружали повозки и лошадей.
По склону вверх взбежала Рашель:
— Томас!
Он перевернулся на спину, сел:
— Ты видела сон?
Она посмотрела на Уильяма, как бы говоря: «Не здесь».
— Уильям, вели всем собираться. Пойдем за ними — приказал Томас.
— Командир…
— Сейчас нельзя за ними идти! — сказала Рашель. — Через два дня — Собрание!
— Но нам нужны книги!
Она вновь взглянула на Уильяма.
— Уильям, ступай, — велел Томас.
— Но она права. Если мы хотя бы день будем идти за ними, лишний день потребуется и на возвращение. Мы не успеем на Собрание.
— Успеем — при той скорости, с какой двигаются эти слизняки. И, думаю, Элион простит нам опоздание, поскольку мы заняты уничтожением врага.
— Мы книги воруем, а не врага уничтожаем, — сказал Уильям.
— Этими книгами мы врага и уничтожим, дурья ты башка!
— Как?
— Иди, собирайся.
Уильям сбежал с бархана.
— Что случилось? — спросила Рашель.
— Ты видела сон? — повторил он свой вопрос.
— Нет. То есть не о прошлом. А ты, конечно, видел. Что именно?
Томас встал:
— Ты была права. В Индонезии есть гора под названием Циклоп. Произошло что-то необычное, что позволило тебе увидеть сон.
— Значит, ты пойдешь спасать Монику?
— Уже пошел.
— Пускай тогда книги увозят. Идти за ними слишком опасно! Ты сможешь остановить вирус с помощью Моники.
— А вдруг освободить ее не удастся? Вдруг она не сможет остановить вирус? А из книг мы узнаем, что нужно сделать, чтобы победить Свенсона. Меня никто не понимает, но ты-то должна понять.
Она стала спускаться с бархана, он поспешил следом.
— Рашель, пожалуйста, выслушай! Тебе нужно вернуться домой. Я отправлю с тобой Сюзанну и еще двоих…
— И с какой стати я уеду, если ты останешься тут, рисковать головой?
— С такой, что, случись с тобой беда, Моника может умереть! Неужели не понимаешь? Ты должна быть в безопасности. Подумай о детях…
— А ты подумай о себе, Томас! Что будет с Моникой, со мной, с лесами, со всей Землей, если беда случится с тобой? Наши дети в хороших руках, обо мне не волнуйся.
Он схватил ее за руку и развернул к себе:
— Выслушай меня!
Она уставилась поверх его плеча на горизонт.
— Я люблю тебя больше жизни, — произнес он. — Пятнадцать лет я сражался с этими тварями. И сейчас со мной ничего не случится, клянусь. В этом мире — ничего. А вот в том — может случиться. Надо остановить вирус, и для этого нужны книги.
Цвет глаз ее начинал бледнеть. Ночью она обтерлась водой, но этого было мало.
— Пожалуйста, любовь моя. Прошу тебя.
Она вздохнула, закрыла глаза.
— Ты ведь знаешь, что я прав, — сказал он.
— Ладно. Но обещай, что не запустишь болезнь.
— Оставь свою запасную воду.
— Оставлю.
Они немного постояли молча. Под любопытными взглядами бойцов Томаса.
Потом Рашель потянулась к мужу, поцеловала в щеку:
— Постарайся вернуться к Собранию.
— Постараюсь.
Она отстранилась и направилась к своей лошади.
Томас наблюдал за Паршивыми, лежа на вершине бархана. Оставшиеся с ним семеро бойцов расположились чуть ниже. У подножия стояли лошади, изнемогая от усиливающегося зноя. С Рашелью Томас отослал, кроме Сюзанны, еще и Уильяма. Уехавшие оставили им столько воды, сколько могли, и при экономии ее должно было хватить на два дня.
— Мне кажется или они и впрямь еле двигаются? — спросила Майкиль.
