— Это же Паршивые. Чего ты ждала? — ответил кто-то.
— Избавились бы от половины обоза — и ходили бы в два раза быстрее, — сказала она. — То-то они на марше так медленно перемещаются.
Томас взглянул на горизонт. Там, по правую сторону, виднелся высокий холм. Далеко за ним лежал Южный лес, спасенный Джастином. Тем самым, который торговался о мире с Ордой.
Мысли Томаса вернулись к тому, что удалось подслушать ночью. «Мы заговорим о мире, и им придется выслушать, — сказал Кваронг. — Когда обнаружится его предательство, будет слишком поздно».
Чье предательство? Мартина? Нет, ведь Кваронг с ним и разговаривал, ныне покойным генералом. Джастина? В это Томасу не верилось. Как бы низко ни пал его бывший лейтенант, но злоумышлять против своего народа он не мог.
Или мог?
— Командир, какое-то движение.
Он отвел взгляд от холма. И увидел, что на другом возвышении вдали появился строй всадников, направляющийся в их сторону.
За ним — еще один.
И еще. Не маленький отряд, а целая дивизия, несущаяся к ним галопом. Томас напрягся.
— Они знают, — сказал. — Знают, что мы здесь!
— Тогда уходим, — откликнулась Майкиль. — Им нас не догнать.
— А книги?
— Похоже, книги — уже прошлое, — сказала она. — Нечаянный каламбур, извини.
— Командир, сзади! — предупредил кто-то из Стражников.
Томас быстро обернулся. С восточной стороны, между ними и лесом, на барханы поднимались еще всадники. Не меньше тысячи. Ловушка!
Томас ринулся к лошадям:
— На север, скорее!
До своего коня он добежал первым, схватился за луку и пришпорил скакуна, не успев еще опуститься в седло.
— Хий-а-а!
Конь стремительно сорвался с места. Топот копыт за спиной, фырканье лошадей — остальные не отстали.
Теперь стала хорошо видна конница слева — врагов было даже больше, чем думал Томас. Пока они глазели на сворачивающийся лагерь, их обошли сзади. А может, и того хуже — это войско стояло лагерем на востоке или юге и просто придвинулось по приказу.
Восток и запад были перекрыты. Паршивые знали, конечно, что из ловушки они рванутся на север. И если…
Тут он увидел конников и впереди. Сколько? Не сосчитать, но путь к бегству отрезан.
Томас резко натянул поводья, подняв коня на дыбы. Трое из его Стражников проскакали дальше.
— Назад!
Они увидели врага и тоже остановились.
Томас развернул коня:
— На юг!
Но тут же и придержал его, увидев то, что боялся увидеть. С южной стороны приближалась еще одна дивизия.
Свернув налево, он помчался вверх по ближайшему бархану. Скрываться смысла уже не было, как и пытаться убежать вслепую. Лучше осмотреться.
За ним поднялись и остальные. И, глядя сверху, поняли со всей безнадежностью, что выхода нет. Паршивые приближались со всех сторон. Кое-где еще оставались просветы, но, как только Томас обнаруживал их, ряды врагов тут же смыкались.
Кваронг их перехитрил.
Томас быстро оценил ситуацию. В слишком многих переделках он побывал, чтобы паниковать, слишком много битв выиграл, чтобы думать о поражении. Но никогда еще ему не приходилось стоять ввосьмером против такого количества врагов.
Пробиться было невозможно. Майкиль обнажила меч, но что сейчас значили мечи? Их обыграли при помощи ума, и для ответного хода следовало воспользоваться собственным разумом.
Эти мысли пронеслись у него в голове, как нахлынувшая морская волна.
Но второй волны — разумных предложений по спасению — за нею не последовало. Море затихло.
Им не могли помочь даже его сны. Всего-то несколько секунд ушло бы — удар по голове, сон, пробуждение — да что толку?
Он вновь услышал нежный голос Рашели, предостерегавшей его. На самом деле тогда она говорила сердито, но сейчас ему казалось, что нежно.
Он дотронулся до книги, которую плотно примотал к телу ремнем под туникой. Может, она на что сгодится? Хотя бы выиграть время. Для чего — он понятия не имел, но что-то ведь надо было делать. Томас выдернул книгу из-за ремня, поднял ее над головой. Затем привстал в стременах и прокричал:
— Книга! У меня историческая книга!
На Орду впечатления это как будто не произвело. Разумеется, ведь его попросту не слышали.
Он бросил поводья, встал на стременах во весь рост, крепко сжимая конские бока коленями, и поскакал вокруг своих бойцов, высоко подняв правую руку с книгой.
— Книга! У меня историческая книга!
Первые ряды воинов добрались до ближних барханов и остановились. Не меньше пяти тысяч всадников на взмыленных лошадях. Со всех сторон — словно сам песок стал людьми. Паршивыми.
Возможно, они медлили потому, что не хотели умирать. Прекрасно зная, что первые, кто схватится с Лесными Стражниками, умрут. И падет не одна сотня, прежде чем им удастся одолеть Томаса Хантера и его бойцов.
Потом-то одолеют, конечно. В исходе схватки мог сомневаться лишь тот, кто не видел этой сцены собственными глазами.
Он крикнул во всю мощь голоса:
— Я — Томас Хантер, и у меня — историческая книга из тех, коим поклоняется ваш вождь Кваронг! Бросаю вызов любому, кто хочет помериться со мною силой!
Вперед выехали больше ста всадников, медленно приблизились. На них были красные кушаки ассасинов — воинов, поклявшихся ценой своей жизни отнять жизнь у Томаса Хантера. Среди Стражников поговаривали, что ассасинами часто становились родственники тех, кто пал в бою.
— Ничего не выйдет, — сказала Майкиль.
— Спокойно, — пробормотал Томас. — Этих мы уложим.
— Этих — да, но остальных многовато!
— Спокойно!
Его собственное сердце, вопреки приказу, бешено колотилось.
Тишину вспорол звук протрубившего рога. Ассасины остановились. Звук повторился — высокий, долгий. Томас поискал взглядом источник. Обнаружил его на юге.
Там, на вершине самого высокого холма, стояли два всадника на лошадях светлой масти. Слева — Паршивый. Только это Томас и мог разглядеть с такого расстояния.
Всадник справа, судя по одежде, — из Лесного Народа.
— Это он! — сказала Майкиль.
— Кто?
— Джастин.
Она сплюнула.
Рог протрубил снова. На этот раз Томасу удалось разглядеть за спиной Паршивого третьего всадника
