устройством. Парашют. Пищевой паек. Две гранаты. Нож с зеленой рукояткой — за такой клинок Майкиль отдала бы своего лучшего коня.
Точно так же выглядели и остальные. Только Томас был экипирован попроще. Камуфляжный комбинезон, нож, рация, винтовка, пользоваться которой он не собирался, и парашют, которым пользоваться придется, хочет он того или нет. Впервые в жизни.
— Завершен полный облет, — сказал капитан. — Пока ничего. Вы уверены, что нам нужен именно этот склон?
— Да.
— В таком случае, оператор говорит, надо еще снизиться. Правда, нас могут услышать. Громыхаем как летучая праздничная ярмарка.
Томас снял шлем, провел рукой по взмокшим волосам:
— А есть альтернатива?
Они обсудили заранее добрый десяток полетных сценариев. Идеи у Томаса имелись, но в электронном наблюдении он ничего не понимал. И поэтому согласился с их планами.
— Нет. Вот если бы время не поджимало… Но если они здесь, внизу, то, уверяю вас, уже смотрят на нас во все глаза.
— Может, оно и лучше. Пусть увидят. Если повезет, мы заставим их себя выдать. Ведь удрать незаметно они не смогут.
Капитан внимательно посмотрел на него. Потом кивнул:
— Надеюсь, речь не о том, что мы собираемся подставить им свои задницы? Что-что, а это я сделаю в последнюю очередь.
— Я понимаю опасность, капитан, но могу сказать — если, конечно, от этого вам станет легче, — что президент отправил бы сюда весь воздушно-десантный флот, будь он уверен, что это поможет поскорее найти Монику де Рейзон. Давайте снизимся.
Французскую тайную полицию пустил по следу Хантера Арман Фортье. Начальник ее звонил Карлосу лично. На дело было брошено больше трехсот агентов — с приказом привезти Хантера во Францию или же, если не получится, убить его. Задействовав сеть информаторов в Соединенных Штатах, узнали, что Хантер вылетел в форт Брэгг, после чего исчез.
«Три варианта, — подумал тогда Карлос. — Первый — он все еще в форте Брэгг, затаился. Второй — летит во Францию, чтобы разобраться лично с Фортье. И третий — летит сюда, в Индонезию».
Глядя сейчас в бинокль на приближающийся транспортник, Карлос понял, что верным было последнее предположение. В самолете наверняка сидел Хантер.
Этот тип действовал ему на нервы еще хуже Свенсона. Трижды Хантер от него ускользнул. Верней, не так — дважды был смертельно ранен и чудом исцелился. Ускользнул лишь в последний раз.
Не только девять жизней имел. Еще и знал то, чего никак не должен был знать.
Ладно, пусть бы ему один раз приснилось, что они создали штамм Рейзон. Но Карлос не сомневался в том, что Хантер продолжает черпать информацию из своих снов. А вот и доказательство — подлетающий самолет, наверняка с инфракрасными сканерами. Правильно он сделал, что предоставил французам искать Хантера в Штатах, а сам вернулся сюда. Уверен был, что и Хантер сюда явится. За Моникой.
— Сколько кругов? — проскрипел в приемнике голос Свенсона.
Карлос подстроил микрофон:
— Семь. На этот раз они идут ниже.
— Атмосферные помехи.
— Как они нас нашли?
— Как я и говорил. Он узнал о вирусе, потом об антивирусе. А теперь еще — и где мы. Он — призрак.
— Пора в таком случае вызвать призрака на разговор. Думаете, не убьет его крушение?
— Не убьет. Кого угодно, но только не Хантера.
— Тогда сбейте их. И чтобы никто не выжил.
— Будем эвакуироваться?
— Попозже, как стемнеет. Фортье нужен этот парень. Во Франции.
— Понял.
Карлос вышел из-под защитной сетки, скрывавшей тепловые показатели его тела, поднял на плечо модифицированный гранатомет «Стингер». Прямое попадание — и самолет надвое. Он, конечно, вовсе не был уверен в том, что Хантер выживет, но это была игра, в которую он очень хотел, просто жаждал сыграть. В невероятный дар Хантера верить не хотелось. Лучше бы тот погиб.
Он подождал, пока самолет развернется и снова направится в его сторону. Лаборатория располагалась в центре горы, и самолет сейчас должен был оказаться на уровне его глаз. Один удачный выстрел. Все, что нужно.
— Контактный пеленг, два, девять, ноль.
Голос электронного оператора пробился сквозь шум моторов. Томас припал к окну.
— Контакт, один…
— Сближение, сближение! — донеслось из кабины.
И Томас тут же увидел несущуюся к самолету ракету.
Значит, он прав. Моника здесь!
И смерть здесь — смотрит ему прямо в лицо.
Самолет резко вильнул в сторону от траектории снаряда. Томас вцепился в подлокотник.
— Разблокировать защиту!
Голос пилота был заглушён внезапным ревом четырех двигателей — самолет рванулся вверх, застонал, набирая высоту.
— Попал! — завопил кто-то.
На краткий миг ужас охватил двадцать человек — смельчаков, не раз встречавшихся со смертью. Но этот бой был не похож на остальные — он завершился, едва начавшись.
Грохот.
Фюзеляж вспыхнул великанским костром сразу за кабиной. Во все стороны хлынули волны раскаленного воздуха, обжигая незащищенную кожу.
Томас пригнулся, пряча лицо. Его накрыло ревом, обдало жаром. Затем воздух стал холодным. Донесся чей-то крик.
Все произошло так быстро, что он не успел отреагировать. Понял только, что в самолет попала ракета, но, что это означало — до него еще не дошло.
Он вытаращил глаза. Самолет, развалившийся на три части, летел по небу справа от него. Носовая и хвостовая секции отставали от средней, которую с ревом уносили вперед уцелевшие моторы.
Томас висел в воздухе, пристегнутый к сиденью. Кажется, он еще не падал. Видимо, его выбросило из самолета, когда отвалился хвост, и он еще летел — по инерции.
Деревья, однако, были почти в трех тысячах футов под ним, а свободный полет не мог длиться вечно…
Тут он понял, что уже падает. Как камень.
Секунды на три, охваченный паникой, он оцепенел. Его привел в себя грохот, донесшийся справа. Центральная секция фюзеляжа врезалась в землю, и в небо взвился гигантский столб огня. Остаться кому- то в живых при таком ударе было невозможно.
Томас потянулся, чтобы отстегнуть ремни, но сиденье перевернулось в воздухе вместе с ним. Кое-как ему все же удалось сделать это, и он перекатился направо, борясь с инстинктивным желанием остаться в сомнительной безопасности металлического каркаса.
Две тысячи футов.
Сиденье куда-то унесло, и теперь он падал без него. Прыжками с эластичным канатом Томасу случалось развлекаться, но парашюта он до сегодняшнего дня даже не надевал ни разу, и уж тем более с ним не прыгал.
