– Идиот он, твой любимый, – такая девушка рядом, а он… Да я б мечтал…
– Но у вас-то что? У вас никаких проблем быть не должно, чтоб мечты сбывались, – сочувственно промолвила «друг семьи».
Она уже понимала: все идет по ее плану. И все осуществится так, как ею и было задумано.
– Вот и я не понимаю, почему, – подтвердил Славик.
Он видел сочувствие в глазах собеседницы, видел понимание, чувствовал ее чистоту, неиспорченность, бескорыстие.
Такие явные редкие качества, как чистота и бескорыстие, обычно свидетельствуют о крайнем цинизме и расчете того, кто так умело их демонстрирует. Но мир так хитро устроен, что мы скорее верим тому, что нам кажется в данный момент, а не каким-то там изречениям и чужим выводам.
В данный момент Славик верил Габриэлле безоговорочно. И она это ощущала всеми фибрами своей души.
– Я не знаю, чем Сана твоя недовольна, – вымолвила осторожно чистая и бескорыстная девушка.
– То есть… Что значит – недовольна? Она… жаловалась тебе? – напрягся Славик.
– Ну, практически да. В общем, говорит, в постели ее что-то не устраивает… И вообще… – Да что я буду разносить чужие слова – это не в моих правилах… – пропела Габриэлла.
Славик ее услышал!!!
Это она учуяла сразу и возликовала. Услышал именно то, что ей и надо было.
– Значит, это ЕЁ в постели что-то не устраивает? Спасибо, что сказала, Габи. Ты настоящий друг. – Славик сделал сразу несколько больших глотков из бокала. – Да я тебе скажу, кого из нас это должно не устраивать. Она же фригида! Понимаешь? Ей ничего не нужно! Лежит как… ствол березовый. Она после свадьбы фату на березу напялила. Дизайнер! А мать моя в ужас пришла: примета, говорит, плохая. И точно: примета! Ни детей, ничего!.. И еще обсуждает это! Ну, это мы посмотрим…
Гнев охватил Ростислава нешуточный.
Габриэлла таким его никогда не видела и несколько встревожилась. Может, не надо было о таком? Так сразу? А характер у добычи… да… прямо скажем. Впрочем, и не с такими могла она совладать.
– Славик, миленький! Прости меня! Что я наделала! Это же не она, это все я! Я виновата! Зачем я? – Она принялась всхлипывать.
Плечи ее дрожали, губы тряслись…
Женские слезы творят чудеса…
– Нет, тебе как раз спасибо! Глаза мне открыла. Ну, перестань плакать, малыш. Перестань.
Славик, умело переключенный на девичьи слезы, сочувственно взял ее руку, погладил.
– Нет, я правда… Я виновата… Зачем я…
– Все… все… будет… Спасибо, что сказала… И – не плачь. Все же хорошо.
И правда – все было именно хорошо!
И река, и утки, и вино холодное, и девушка напротив…
Он вдруг успокоился и почувствовал, что счастье где-то близко. Где-то рядом… Радость, надежда…
Ему стало так замечательно. И тонкая девичья рука так доверчиво покоилась в его ладони.
– Все еще будет! Все будет! И у тебя. И у меня… Мечты сбываются, – заговорил он.
– Ты в это веришь? – прошептала девушка.
– Да. И ты поверишь. Увидишь сама, – убежденно произнес Славик не очень хорошо слушающимся языком.
И вот теперь – пора! Пора заканчивать этот волшебный ужин, пока он тут не уснул за столом… Потому что программа вечера, спланированного Габриэллой, была выполнена лишь наполовину. И если остальное не удастся, то и эта половина окажется совершенно напрасной тратой времени.
– Знаешь, что-то меня познабливает, – пожаловалась она спутнику. – Может быть, расплатимся и поедем?
– Конечно, поедем, заяц, а как же! Ты у меня сегодня капитан! Ты – рулевой. Я, видишь, расслабился с тобой, девочка…
– Я рулевой… Капитан у нас ты, – заворковала Габриэлла, – я нас довезу в целости и сохранности, капитан может быть спокоен.
Из ресторана они вышли в обнимку. Как будто так и надо. Как будто это само собой разумелось.
Никаких лишних слов. Он прижимал ее к себе, она не отстранялась. Нежная, хрупкая, теплая, беззащитная. Птаха.
Она чувствовала его желание и решимость. Она ликовала. План сработал. Впрочем, тьфу, тьфу, тьфу… Не говори «гоп», пока не перепрыгнешь…
В машине Габриэлла уселась на водительское место. Он – рядом. Положил ей руку на коленку. Сжал.
Она старалась ехать побыстрее. Вдруг пыл его пропадет? Надрался все-таки… Может задрыхнуть тут, и все сорвется.
Хорошо, что в летней ночной Москве было пусто, как в мечтах о любви.
Ей было совсем не до того, чтоб его хотеть. Хотеть – это забыться, это – отвлечься… А у нее должно все пройти без сучка, без задоринки. Ей вполне достаточно, что он ее хочет. Жаждет. И – разумеется – получит. И получит так, что не забудет, как получал… А если забудет, напомним…
Доехали. Поднялись на лифте. Он держался за нее как приклеенный.
Йес! Все равно ты будешь мой!
Она ликовала.
– Милая! Девочка! Ты… Будешь моей? – спрашивал он ее, зная, что да, что конечно, не веря себе, что вдруг это сокровище, это чудо оказалось в его объятиях…
Вошли в гостиную.
Пусть все произойдет здесь. В чужую спальню ей не хотелось. Не тот случай. Потом еще угрызения совести его одолеют. Нет-нет. На фиг надо.
Габриэлла включила полный свет.
Пусть любовь свершится, как на театральных подмостках. Пусть он – единственный зритель, он же участник, видит и наслаждается увиденным. И чтоб потом не говорил, что во тьме перепутал.
Нет! Пусть запомнит все-все.
Все и свершилось. Довольно быстро, скучно. Но какая разница? Какая половая разница, в конце концов? Речь-то совсем о другом! Речь – о будущем. Светлое будущее – оно всегда в наших руках…
– Ах, что ты со мной делаешь, что ты со мной делаешь, – бормочет опьяненный ласками Славик.
Что я с тобой делаю… Сказать бы тебе, идиот! Ребенка я с тобой делаю! Ты ж хотел ребенка. Ну, вот я и стараюсь. Давай-давай, любимый… Мой нежный, мой ласковый, мой необыкновенный…
Несколько секунд могут решить всю оставшуюся жизнь человека – вот ведь как! Ррраз! И судьба свершилась!
И наконец Славик вопит, производя финальный аккорд:
– Я тебя люблю, Сана! Саночка!
Вот тут-то Габриэлла и возненавидела ту, которая никогда не причинила ей зла. Возненавидела активно, окончательно и бесповоротно.
Ты за все ответишь, гад!
Женька весь вечер думал, что же он-то сам может поделать.
Догадки лезли в голову одна страшнее другой.
Убил этот гад свою жену или нет?
Если не убил, где она?
Обычно ее можно было найти в интернетном поиске. Набрал имя и фамилию, выбрал новости на последние 24 часа и – пожалуйста: вот интервью, вот презентация, вот фото, вот упоминание о ней.
А тут – вообще ничего! Ни слова!
Он даже решился, позвонил в ее офис, представился журналистом.
– У нее отпуск, – ответили. – Свяжитесь с ней по электронной почте.
Отпуск – это уже обнадеживало. Ну, могла же она и вправду поехать куда-то отдохнуть?
