нормальным мужским лицом. Глаза у него даже красивые – слегка зеленоватые, удлиненные, а ресницы смешно торчат, совсем прямые. И волосы торчат – ежиком. Наверное, жесткие...
Проснулась Лера от звонка будильника и долго не могла понять, почему вдруг оказалась не в своей постели. Когда услышала из ванной плеск воды, вспомнила, что вечером Рафаэль явился домой в дико пьяном виде. Она набросила халат на ночную рубашку и вышла на кухню. Следом за ней появился Рафаэль с влажными волосами и помятым лицом. Не глядя на Леру, он буркнул: «Доброе утро», – и взялся за чайник.
– Ты ничего не хочешь мне сказать? – спросила Лера.
– Ты прости меня, а? – глухо отозвался он. – Я вчера напился, как самая паршивая свинья. Кажется, наговорил лишнего...
– Уж точно, наговорил.
– Да?! – Рафаэль с испугом обернулся. – Что именно? Понимаешь, я плохо помню... голова трещит... страшное дело...
– Про женщин своих рассказывал, – усмехнулась Лера.
– Да ну? Не может быть! – отмахнулся он.
– Почему вдруг не может? Разве ты не мужчина в самом расцвете лет? Ты даже претендовал... – Лера специально сделала эффектную паузу, и Рафаэль на нее среагировал еще более испуганно:
– На что... претендовал?
– На мои поцелуи! – торжественно объявила она, еле сдерживая смех.
– Да? А ты что?
– А я с алкашами не целуюсь!
– Лера, я не алкаш, ты же знаешь. Это первый раз.
– Не первый, а второй! – Лере доставляло удовольствие его пугать.
– Как это второй, когда первый? – не согласился он.
– А кто в театре пивом надрался, когда мы только познакомились? – все-таки не выдержала и расхохоталась Лера. – И тоже, между прочим, предлагал провести тестирование поцелуями.
Лера хотела продолжить в том же залихватски-пренебрежительном тоне, но вдруг вспомнила, как он поцеловал ее при Лиле, и ей вдруг почему-то стало неловко. Она замолчала и отвернулась к окну.
– Да-а-а... – протянул Рафаэль. – Может быть, ты была права, когда называла наши отношения странными. Может быть, мне все-таки лучше съехать от тебя?
– Может быть, – согласилась она, не поворачиваясь.
– Хорошо, – буркнул он ей в спину, – я сегодня все обдумаю... еще раз... и вечером тебе скажу. Ты тоже подумай. Но, Лера, при любом нашем решении... ты, пожалуйста, обещай мне, что позвонишь, если что... И вообще, что будешь постоянно звонить и держать меня в курсе! Я не забыл, что обещал тебе помогать.
– Да, позвоню, – всего лишь и сказала она, потому что большего выдавить из себя не могла.
Они первый раз позавтракали в полном молчании, молча дошли до метро и, кивнув друг другу, разошлись на свои ветки. В толчее поезда Лера уткнулась носом в чью-то кисло пахнущую влажной кожей куртку и с грустью думала о том, как снова будет жить одна. Одной, конечно, плохо, но так, как они жили с Рафаэлем... Это действительно неправильно, мужчине с женщиной так нельзя жить.
К вечеру в Лере поселилась уверенность, что Рафаэль задержится, а то и вовсе не придет и сегодня. И не позвонит. Но она уже не волновалась, подумав, что тот наверняка решает проблему с жильем. Они потом попрощаются, когда он придет за вещами.
Услышав звонок в дверь, Лера вздрогнула. Кто бы это мог быть? У Рафаэля есть ключи. Так и не научившись спрашивать: «Кто там?» – она слегка приоткрыла дверь и от неожиданности тут же отпустила тяжелую створку. Дверь распахнулась, тяжело шмякнувшись о стену, и Андрей Шаповалов предстал перед ней во всей красе. У Леры мелко-мелко, как секундомер, застучало сердце.
– Войти можно? – смущенно спросил он.
Она посторонилась без слов. Ее любимый мужчина прошел в коридор, до боли знакомыми движениями снял шапку и куртку, повесил их во встроенный шкаф и опять спросил:
– Куда можно пройти?
– Куда хочешь, – вдруг хрипнув, ответила Лера и вынуждена была откашляться.
Андрей кивнул, прошел в комнату и сел на диван. Лера села напротив него на кончик кресла Рафаэля и замерла в ожидании. А что, если он пришел навсегда? Как же вовремя Рафаэль ушел! Но как ей себя вести? Биение сердца перешло в режим бешеной дроби, какую выдает цирковой барабанщик перед исполнением смертельно опасного акробатического номера. Скорей бы Андрей все сказал, ей же нельзя волноваться... Что эти мужчины с ней делают!
Андрей, будто почувствовав ее нечеловеческое напряжение, заговорил:
– Лера, дело в том... В общем, я узнал, что ты беременна. Это так?
– К-как узнал? – растерялась Лера.
– Ну... этот твой сказал...
– Кто? – не поняла она.
– Я не знаю, как его назвать – бойфренд... сожитель... возлюбленный... Ты уж выбери сама, как его называть.
– Какой еще возлюбленный? – все еще не понимала Лера. У нее был только один возлюбленный – он, Андрей.
– Рафаэль Данишевский.
– Рафаэль? – переспросила Лера. – Как он тебя нашел?
Шаповалов поморщился:
– Ну Лера! Это ведь я не знал, что он муж Лили, а ты-то знала. Чего же удивляешься тому, как он меня нашел?
– А... да-да... – мелко, в такт все еще колотящемуся сердцу, закивала Лера. – Только я не понимаю, зачем он так поступил. Я его не просила, Андрей!
– Он сказал, что сообщает мне новость по собственной инициативе. Но, Лера... Он утверждает, будто ребенок мой. Вы что, проводили какое-нибудь обследование?
– Нет, – поспешила заверить его она, – не проводили. Зачем оно?
– Затем, чтобы точно знать, чей ребенок.
– Но мне не нужно никаких обследований! Я и так абсолютно точно знаю, чей у меня ребенок!
– Разве в данной ситуации ты можешь утверждать, кто отец? – вскинулся Шаповалов.
– Могу, – тихо ответила она.
– Ну, согласись, что это несерьезно! Зачем мне чужой ребенок?
Лера вдруг поняла, что Андрей даже не может себе представить, какие невинные отношения связывали ее с мужем его любовницы. Она грустно улыбнулась и сказала:
– А с чего ты решил, что я тебе навязываю своего ребенка? Я тебя не звала, Андрей!
– Понимаешь, этот... Лилин муж... он ко мне чуть не с ножом к горлу...
– А мне от тебя ничего не надо, – перебила его Лера. – Ты можешь возвращаться к своей Лиле.
– Нет, если ребенок мой, то я... я всегда пожалуйста... я же не откажусь, если он действительно мой...
– Что-то я никак не пойму, чего ты от меня хочешь, Андрей, – не по-доброму усмехнулась Лера.
– Я считаю, что тебе надо как-то обследоваться, выяснить все на предмет отцовства, – обстоятельно ответил Шаповалов.
– Даже не подумаю ничего выяснять! – рассмеялась Лера, и сердце ее наконец перестало мучительно биться в грудной клетке.
– А ты посвежела лицом. Наверное, тебе на пользу беременность, – неожиданно сказал Андрей. Потом оглядел ее фигуру. – Хотя вроде бы ничего и незаметно. Какой срок?
– Пятый месяц.
– А почему вы расстались с... Данишевским? – опять без всякой логики спросил он.
– Тебе-то что за дело? – с той же недоброй усмешкой отозвалась Лера.
– Да, пожалуй, мне не должно быть до этого никакого дела, но почему- то есть. Ты любила его, Лера, или так только... мне назло?
– Я всегда любила только тебя, Андрей, – сказала она, прямо глядя в его глаза.
Шаповалов смутился, отвел взгляд и снова спросил, глядя в пол:
– Всегда – в смысле раньше?
– По-моему, у этого слова только одно значение. Всегда – оно и значит всегда.
– То есть ты хочешь сказать, что и сейчас...
– Да, я и сейчас тебя люблю, – честно ответила Лера. – Но моя любовь не накладывает на тебя никаких обязательств. Мне действительно ничего от тебя не надо.
– А если бы... – начал он и надолго замолчал.
– Ты о чем, Андрей? – вынуждена была спросить Лера.
– А если бы я... вернулся к тебе... ты смогла бы... – смутившись, Шаповалов опять запнулся.
– Мне не нужно подачек, даже ради ребенка, – ответила она.
– А если это не подачка, а... – Он уронил лицо в ладони, потер ими щеки и произнес, по-прежнему глядя в пол: – Запутался я, Лера... Мечусь между двух огней. Нет покоя в душе. Последнее время очень часто о тебе думаю.
– И что же ты думаешь? – осторожно спросила она.
– Может, я зря все это... с Лилей... Мы с ней все-таки очень разные люди, а потому мне с ней нелегко.
– Наверное, легко редко бывает.
– Да, но с тобой мне было даже о чем молчать! С Лилей все по-другому...
– Знаешь что, Андрей... – Лера встала с кресла, давая ему понять, что аудиенция окончена. Ей очень хотелось бы, чтобы он оставался с ней рядом как можно дольше, но она понимала: сейчас он не останется, ему надо все обдумать. Лера набрала в легкие побольше воздуха и выдохнула: – Ты уж разберись в себе, а потом приходи. Я буду тебя ждать...
Лиле очень не нравилось то, что происходило с Андреем. Он все с тем же удовольствием принимал ее ласки, они проводили упоительные часы в постели, но в остальное время его поведение с каждым днем менялось в худшую сторону. Жить в квартире Рафаэля он по-прежнему наотрез отказывался. Лиля рассчитывала, что с уходом мужа она наконец получит Андрея в полное и окончательное свое владение, и злилась, что намеченная программа сбоила. Андрей не оставался на ночь и всегда уходил домой, как она его ни уговаривала, как ни соблазняла. Кроме того, он перестал приглашать ее, как раньше, в театры и концертные залы. Честно говоря, Лиле всякие там концерты и спектакли и на дух были не нужны, но ей нравилось бывать на людях с Андреем. Она гордилась, что у нее такой красивый и элегантный спутник. Рафаэль тоже был не плох, но по сравнению с Андреем все-таки простоват. Он не умел одеваться с таким шиком и так значительно улыбаться. Лиля с благоговейным чувством брала Андрея под руку и с гордо
