будет забыто и мы оба сможем спокойно продолжить работу. — Неожиданно она добавила: — Я выторговала у Джека Кенига обещание продлить твой контракт еще на два года.
— Прошу тебя никогда не обсуждать за меня мои контракты. Для этого у меня есть адвокат.
— Твой адвокат — я.
— В таком случае это я буду говорить тебе, что делать, а не наоборот.
Она взяла меня за руку и сказала:
— Прошу тебя, Джон, позволь мне полететь в Танзанию. Это единственное, что нам остается.
Я сжал ее руку и спросил:
— А что мне делать в Нью-Йорке все это время одному?
Она невесело улыбнулась и сказала:
— Делай что хочешь. Но не забывай, что за тобой будут круглосуточно следить мои агенты.
Я улыбнулся ей в ответ и подумал, какой интересный оборот приняло это дело. Нас, двух простых смертных, обеспокоивших своим поведением небожителей, решили на время отлучить от кафе «Акрополис» — да и вообще от этого города, и отправить на Ближний Восток и в Африку. И сопротивляться им — то же самое, что сопротивляться паровому катку.
— А почему бы тебе не подать в отставку? — спросил я Кейт.
— Никто из нас не уйдет в отставку. Ни ты, ни я.
— Хорошо, в таком случае я готов ехать в Танзанию вместе с тобой.
— Забудь. Я уже просила об этом, но мне отказали. — Она посмотрела на меня умоляюще и повторила: — Прошу тебя, Джон: позволь мне полететь в Танзанию. И не смей увольняться. По крайней мере дождись моего возвращения.
И тут я допустил оплошность.
— Я считаю недопустимым для себя роскошествовать здесь, пока ты будешь прозябать в Африке. Поэтому я отправляюсь добровольцем в Аден. Это в Йемене.
Кейт долго молчала, потом произнесла:
— Как это мило… — Она помрачнела и отпустила мою руку, затем, достав из сумки бумажный платочек, промокнула им уголки глаз. — Я не могу на это согласиться, ты ни в чем не виноват… Я сама все это затеяла, значит, мне и расхлебывать.
— Но я тоже не мальчик, и знал, во что влезаю. Я просто не думал, что им удастся так быстро нас вычислить. Вот если бы они так же мастерски контролировали террористов с Ближнего Востока.
Кейт промолчала, а я сказал:
— Итак, мы с тобой отправляемся на различные задания, а когда вернемся домой — загорелые, в отличной форме, — снова станем раскручивать это дело — с того места, где остановились.
Кейт вяло кивнула, потом подняла на меня глаза и спросила:
— Откуда ты знаешь, что тебе разрешат отправиться в Йемен?
— Мне нужно усилить следственную группу.
— И кто тебе об этом сказал?
— Капитан Стейн.
— Стейн?.. Но почему? Он предложил тебе туда поехать?
— Да. Чрезвычайно странное совпадение, не так ли? Учитывая предложение, сделанное тебе Кенигом.
— Ну ты и фрукт! — Под столом она нанесла мне туфлей довольно-таки болезненный удар в лодыжку. — Почему ты не сказал мне об этом с самого начала?
— Успокойся, Кейт, — посоветовал я. — Предложение Стейна не имело для меня ровно никакого значения, поскольку я сразу же отклонил его и решил подать в отставку. Но теперь, зная, что ты хочешь остаться на службе и для этого полетишь в Танзанию, я готов последовать твоему примеру и отправиться в Йемен.
Эти слова казались мне вполне логичными, но Кейт продолжала дуться и, когда я попытался взять ее ладонь, резко отстранилась и сложила руки на груди. Обычно это не предвещало ничего хорошего.
Снова раздался звук бьющейся посуды, и пожилые мужчина и женщина, сидевшие за соседним столиком, одновременно вздрогнули. Оставалось только надеяться, что в кафе «Акрополис» имеется дефибриллятор.
Кейт наконец успокоилась и холодно сказала:
— Ладно. Будем считать, что это дело решенное. Мы оба отправляемся в заграничные командировки. Возможно, это пойдет нам на пользу. А о расследовании, которым мы занимались, придется забыть.
— Рассматривай заграничную командировку только как необходимый шаг для карьерного роста — и все будет хорошо, — сказал я. — Кроме того, два или три месяца разлуки лишь укрепят брак.
— Я вовсе не это имела в виду.
— Я тоже…
Кейт наконец сменила гнев на милость и взяла меня за руку.
— Тебе нужно поговорить с Джеком.
— С нетерпением жду этой встречи.
— До вторника мне необходимо привести в порядок все свои дела. Сколько времени понадобится для этого тебе?
— Чтобы привести в порядок все мои дела, мне нужно не менее десяти лет. Но если поднажать, думаю, ко вторнику управлюсь.
— Мне надо также сделать прививки. И связаться с отделом командировок.
— Мне тоже.
— Пока я не вышла замуж, мне было наплевать, куда меня пошлют и сколько времени продлится командировка.
— Мне тоже.
— Ты же был нью-йоркским копом. Какие у вас могли быть командировки?
— Это верно. Командировок у нас не было. Но как-то раз я две недели провел в Бронксе.
— Джон, стань наконец серьезным…
— Хорошо. Как человек серьезный сообщаю тебе, что они используют одного из нас, чтобы закрыть рот другому. Это предупреждение. В следующий раз нам с тобой так легко не отделаться.
— Никакого следующего раза не будет, Джон. Дело закрыто.
— Согласен.
— Повтори!
Если бы я повторил эти слова, это означало бы, что именно так я и думаю. Но я так не думал, хотя чувствовал, что Джек Кениг использовал брачные узы, чтобы связать меня по рукам и ногам. И это было совершенно новым ощущением.
— У меня есть один недостаток. Я не умею проигрывать.
— Не строй из себя мачо! Говорю тебе, дело закрыто. Я его открыла, я его и закрываю. Ясно?
— Ясно. Обещаю тебе больше о нем не упоминать.
Кейт сменила тему:
— Известно что-нибудь новое по делу «Коула»?
— Ничего заслуживающего внимания. В противном случае мне бы об этом доложили.
— А вот в деле о взрыве американских посольств в Кении и Танзании появились кое-какие новые ниточки. Там прослеживаются следы террористической организации «Аль-Каида». Наши люди захватили двух членов этой группы, которые начали давать показания. Между прочим, считается, что «Аль-Каида» стоит и за взрывом эсминца «Коул».
— Ясно. — Я подозвал официантку, заказал поджаренную кукурузную сдобу с маслом и попросил принести счет.
— Эти командировки, можно, конечно, рассматривать и как наказание, но если разобраться, у нас появился шанс сделать кое-что действительно важное, — сказала Кейт.
— Это точно. Мы там быстренько управимся и вернемся домой. Чаю больше не хочешь?
— Нет. Ты меня слушаешь?
— А как же.
