не сможет. Он знал, что о нем злословят и на него клевещут и Деншапух и Эсеров с Ормиздом и Вехмихром. Они постараются так раздуть его неудачи и так настойчиво станут порочить его, что добьются у Азкерта его свержения с поста марзпана.
Васак всегда чувствовал, что большинство нахараров относится к нему враждебно, – одни из зависти, другие из-за его тяготения к персам, третьи по разным другим причинам… Теперь, когда станет известно, что он не сторонник сопротивления персам, все станут его открытыми врагами.
Едва светало; нахарар Мокский еще спал глубоким сном, когда неожиданно его разбудили.
Открыв глаза, Артак с минуту не мог сообразить, где находится. Темные своды и затененные углы смотрели на него приветливым, но незнакомым взглядом. Вспомнив, что он находится в Арташате, Артак повернулся в постели и глубоко вздохнул.
Благоухание весны напомнило ему весну на родине.
У него сладко защемило сердце, и, вновь закрыв глаза, он отдался мечтам.
В его воображении возник образ любимой, оставленной далеко-далеко за горами. Образ ее стал то всплывать, улыбаясь и тоской маня к себе, то бледнеть и удаляться, погружаясь в небытие.
Любовь владела сердцем молодого князя. Ему захотелось вскочить с постели, выйти в сад, глядеть на деревья, поля, горы – жить! Сладостными казались ему утро, земля, Арташат, отчизна, жизнь.
От наплыва чувств глаза юноши увлажнились, он прижался лицом к шелковой подушке, стыдясь самого себя. Как внезапно, как быстро эта едва знакомая девушка стала такой близкой, такой родной, что ему уже трудно жить без нее!
Как мало он пробыл с нею, какой краткой была их беседа. Они едва видели друг друга, едва зацвела их любовь- и грозные события уже разлучают их. Война!.. Тиран протянул свои когти к Анаит. Да к одной ли только Анаит? К этой весне, к этой благоухающей земле, к этому вот народу, который, проснувшись, мирно гонит своих быков в поля. Все, все, вся страна в опасности!
Эти мысли растревожили Артака, он сел в кровати. И достаточно было этого слабого движения, чтоб за дверью послышалось покашливание слуги: он давал знать, что ждет приказаний. Артак хлопнул в ладоши. Слуга внес умывальный таз, мыло, полотенце. Артак умылся и надел вычищенную одежду.
Он только было поднялся, чтоб выйти в сад, как снова поспешно вошел слуга.
– Нахарар Атом Гнуни жалует сюда…
Артак вышел было навстречу гостю, когда занавес раздвинулся и появился статный юноша со спокойно горделивой осанкой. Он на мгновение задержался у входа и, дружески улыбаясь, произнес:
– Привет и доброе утро!
– Привет! Добро пожаловать, князь! Благоволи войти.
– Рановато поднялся ты, – тоном мягкого упрека заметил Атом.
– Да и ты! – в тон ему отозвался Артак. Атом окинул взглядом комнату и предложил:
– Не хочешь ли, сойдем в сад?
– С радостью, князь! – отозвался Артак. Юноши вместе спустились в дворцовый сад. Распускались почки, молодые побеги наливались соками весны. Земля покрывалась мягким зеленым ковром.
– Почему ты печален сегодня? – спросил Атом.
– Печален? Нет, князь, я просто задумался, – ответил Артак с улыбкой, устремив взор свой вдаль.
– Как ты полагаешь, чем все это кончится? – продолжал – Войной! – ответил Артак.
– Так и я полагаю. Но вот «дядя» что-то запнулся… «Дядей» они называли Вардана Мамиконяна.
– Верно, – согласился Артак. – Но все равно войны нам не избежать…
– Да, не избежать!
На миг они оба умолкли. Атом рассеянно стал извлекать меч из ножон, но вложил его обратно, задумчиво глядя себе под ноги.
– «Дядя» большой войны опасается… – раздумчиво сказал Артак. – Большая война потребует единодушия всех нахараров! А такому единодушию не бывать…
– Не бывать! – подтвердил Атом. – Не стоит и думать об этом. Готовится война, и ее нужно встретить.
– И я так думаю! – оживился Артак.
– Знаешь что, давай будем готовиться сами! И полки свои выведем на учение сегодня же.
– Согласен!
– Перетянем на свою сторону сочувствующих нахараров и, когда пробьет час, выступим против персов во всеоружии!
Радость овладела Артаком, и мысли его снова устремились вдаль. Он ощутил особенно острую тоску по Анаит, которую встретил на пороге великого дня. «Как она будет гордиться, увидев меня во главе отряда, идущего в бой!..» – подумал он и даже как будто обрадовался войне.
Атом присел на каменную скамью и мечом стал чертить на земле линии.
– Взгляни-ка! – произнес он. – Мне кажется, первый удар будет направлен от подножия Масиса в сторону моста на Араксе.
– Почему ты так думаешь? – насторожился Артак. В нем тотчас же пробудился интерес к науке войны.
– Иного пути у них нет. («Они» были персы: так обычно выражались воины, побывавшие в сражениях.) Они будут рваться к сердцу страны и будут торопиться. Стало быть, выберут кратчайший путь…
– Они могут пройти и через Зареванд, чтоб опередить удар Спарапета против их левого крыла!
– Левое крыло? Как это?..
– Именно левое крыло, – если Спарапет нанесет удар в момент, когда они будут переходить через Артак. Если же они успеют выйти на Айраратскую равнину, то надо ударить им в тыл!
На прекрасное лицо Атома легла тень раздумья. Он помолчал с минуту и, как бы размышляя вслух, сказал:
– Не спорю; возможно, что так! Вопрос только, где в этот час будет Спарапет?
Эта новая мысль воспламенила Артака.
– Спарапету нужно быть в долине Багреванда!
– А почему не в Айрарате? – не сдавался Атом.
– Багреванд делит страну надвое. Нельзя допускать, чтоб они туда прорвались. Это наша ахиллесова пята, дорогой Атом!
– Но тогда нельзя также допустить, чтоб они ворвались и к нам! Нужно нанести им удар у самых ворот! – вскочил Атом. – Да, Артак, ты прав, ты совершенно прав! Это у тебя дельная мысль…
Атома убедили доводы Артака. Его охватила тревога.
– Артак! Надо немедленно двинуть войска к границе, если мы хотим отвести удар врага! А мы сидим здесь и занимаемся разговорами… Ах, очень уж медлит Спарапет!
– Хотел бы я знать, почему он медлит? Ведь это не в его обычае.
Атом умолк. Несколько минут он молча шагал по аллее взад и вперед, затем остановился и, заложив руки за пояс, сжимавший его тонкий стан, поглядел вдаль.
– Нет, нет, Артак, медлить нельзя! Давай двинем наши отряды, будем перетягивать нахараров на нашу сторону! Тогда и «дядя» тронется с места. А то смотри, Артак, будет поздно, непоправимо поздно!
Атом волновался. Он тяжело дышал и с тревогой заглянул в глаза Артаку.
Артак поднялся.
– Ты прав! – сказал он.
– Этого мало – сказать, что я прав! – возбужденно подхватил Атом. – Нас ждет огромная работа, а мы сидим здесь и гадаем о намерениях марзпана. А марзпан не менее медлителен, чем «дядя»…
– Если только тут нет чего-то похуже!… – едва слышно добавил Артак, многозначительно взглянув на Атома.
– И верно! Кто его знает, этого марзпана. Он старый сановник.
По аллее быстрым шагом приближался седой смотритель дворца. С несвойственной его возрасту поспешностью он почти подбежал к ним и, запыхавшись, сообщил:
– Владетель Мамиконян просит вас спешно пожаловать во дворец. Нахарары в сборе.
– Собираются в храм? – осведомился Артак.
– Не знаю этого, государь, – ответил смотритель. Артак и Атом спешно направились во дворец.
