– А если у меня на душе хорошо? – ответил тот. – Вот привел в гости Арцви, – открывай большой карас!
– Десять карасов открою, лишь бы тебе было весело! – отозвалась жена.
Пьяного под руки проводили к домику.
– Привел скакунов в царские конюшни и не дает моим служителям подойти к ним!.. Сам чистит, сам за ними убирает! Ах, ах, ах!.. – погрозил он Арцви пальцем. – Э, парень, тридцать лет я состою конюшим! Скакунов я не видел, что ли? Кто же смотрел за скакуном Спарапета, когда тебя на свете не было?
Арцви смотрел на старого конюшего, ничего ему не отвечая: пьяный забавлял его.
– Садись же, брат Вараж, отдохни!.. – обратился он к старику.
– Сесть? Я сажусь только на коня! Никуда больше не сяду!..
– И пищу на коне принимаешь? – весело справилась жена конюшего.
– И хоронить меня на коне повезут!..
Девушки расхохотались, весело переглядываясь с Арцви, приход которого их обрадовал.
– Где же теперь собрать тебе поесть? В комнате или на коне? – шутливо осведомилась жена.
– Приведите сюда всех коней! На конях ужинать будем!.. – распорядился Вараж, усаживаясь на край врытой в землю ступы для толчения зерна.
Жена Ваража и обе его дочери, как видно, привыкли к подобным сценам. Они проворно разложили под еще не покрывшимся листвой тутовым деревом тюфяки, принесли подушки. Вараж и Арцви уселись.
– Магтах! – крикнул Вараж, хлопая кулаком по подушке.
– Говори, муженек! – отозвалась жена, подмигивая Арцви.
– Что тебе больше по душе – вино или скакун?
– И то и другое!
– Ага, вот теперь вижу, что ты моя жена!.. Ну, доставай вино А скакуны готовы?
Вараж глянул на Арцви и ткнул его кулаком в грудь.
– Скакуна мне не хочет доверить, сам за ним смотрит!., эге! Ты это кому коня не доверяешь? А? Да я и родился-то на коне! – Затем он повернулся к младшей дочери:-Зови гусанов, Дешхо! Да и этих язычников во Христе!
Девушка обрадовалась:
– Сейчас позову, сейчас!
Она заторопилась подавать на стол. Все горело у нее под руками. Ее глаза излучали сияние, свойственное юности. Густые упругие локоны разлетались вокруг ее головы, рассыпались по высоким плечам и гибкой спине. Каждый миг она казалась новым и неповторимым воплощением жизнерадостной и ликующей красоты.
– Луис, неси сюда старые чаши!.. – приказал Вараж, обращаясь к старшей дочери, которую полнота и золотистые волосы делали похожей на мать.
Смеясь, перебегая дорогу сестре и толкая ее, она помогала накрывать на стол, двигаясь легче и быстрее, чем можно бы по ожидать при ее полноте Немного дальше, между деревьями, Магтах разводила костер, Затрещал сухой лозняк, и в воздухе заплясал веселый огонь.
Словно из-под земли появился перед костром тучный муж чина с такими выпученными глазами, точно кто-то душил его, Пыхтя, он подсел к костру и принялся помогать Магтах раздувать огонь. Затем он засучил рукава и стал нанизывать на дереч вянные шампуры выдержанное мясо.
– Сто лет тебе жить, Мартирос, сто лет! – окликнул его Вараж. – Что же ты запоздал?
– Только сейчас заметил дым!.. – необыкновенно густым басом отозвался Мартирос.
Сосредоточенно, с урчанием, похожим на выдохи испорченных мехов, разминал он нанизанное на вертела мясо, ожидая, пока на углях спадет пламя.
– Еще часок – и мясо бы размякло! – еле внятно буркнул Мартирос с видом знатока. – Не дай господь гусанам опоздать!
– А что, какая в этом беда? – осведомилась Магтах.
– Как только зашипит верхний слой, – тотчас нужно запить его пятилетним вином. Опоздал ты на самую малость-и пропал вкус! Нет его! Ну, неси кабана, того, что взяли на Араксе…
И он стал бормотать себе под нос разные правила поварской премудрости.
Магтах достала из плетеной корзины мясо убитого на охоте кабана и передала Мартиросу. Тот взял, понюхал и с кислым видом отложил в сторону.
– Из Мецамора это, а не с Аракса!.. Давай!
– Чего тебе дать?
– Дай кабана с Аракса, дай говорю! – вскипел Мартнрос – Из той корзины!
Магтах придвинула вторую корзину. Мартирос с ворчанием начал разглядывать мясо:
– Вот это с Аракса, хотя Хорвирапский… Для него нужны железные шампуры…
С большим удовлетворением нанизал он пухлыми пальцами кабанье мясо на шампуры и прислонил их к дереву.
– Пусть обдаст немного дымком…
Магтах помогала Мартиросу, как мастеру, способному творить чудеса. Мартирос был их соседом и всегда в подобных случаях сам заявлялся к ним и распоряжался стряпней.
– Где ты пропадал целый день? – спросила она улыбаясь.
– Дома. Спал… – хрипло отозвался Мартирос.
– Зачем? А ночь для чего – И ночью спал.
– Слышал новости?
– Нет. А что?
Магтах стала рассказывать, нр Мартирос слушал ее вролелу ха. Все его внимание было поглощено шампурами; он все ждал с едва сдерживаемым нетерпением, чтобы пламя на углях опало – момент, приближение которого сильно его заботило.
– Понимаешь – отвратить хотят нас от веры!.. – заключила Магтах.
– Отвратить от веры? Это нехорошо!.. – равнодушно пробор мотал Мартирос. – А ну-ка, неси!
– Как же можно отречься от христианской веры?
– А что, нельзя? – рассеянно спросил Мартирос и отер рукавом раскрасневшееся, лоснившееся от жира лицо и толстую шею – Ах, что ты, это грех! Как можно?! – испуганно откликнулась Магтах. – Священник говорил…
Она нагнулась было над корзиной, но в этот момент Мартирос, с ужасом уставив заплывшие жиром глаза на огонь, закричал:
– Неси скорей!
Магтах по ошибке подсунула ему мясо из Мецамора.
– Да, так вот, священник говорил, что…
– Неси же! – прикрикнул Мартирос.
– Да что подать тебе?
– Кабана с Аракса подай, безмозглая женщина! Да ну тебя с твоими священниками вместе! – распалился толстяк, задыхаясь от прилива крови, вызванного гневом.
– Ой, не слышали бы мои уши!
Магтах поспешила подать ему мясо кабана с Аракса. Сопя, со страшно сосредоточенным видом установил Мартирос шампуры над кучкой раскаленных углей. Пот с его побагровевшего лица, со складчатой, заплывшей жиром шеи начал капельками скатываться в огонь. Но Мартирос ничего не замечал.
Вараж и Арцви, сидя на ковре, ждали шашлыка. Из-за ограды послышались голоса. Это соседские юноши, знакомые с привычками Ваража, ждали часа, когда он, по обыкновению, позовет их всех к себе.
– Куда делись гусаны? – спросил Вараж у Дешхо.
– Здесь, сидят в погребе… – отвечала Дешхо е лукавым взглядом.
– Горло промачивают? Дешхо фыркнула.
– Пусть! – засмеялся Вараж. – Вино будет петь, а не они.
В эту минуту из погреба вышли гусаны, неся с собой музы кальные инструменты. Их было трое. Старший, варпет, был не высок ростом, но крепок, как дуб. Его багровое лицо сплошь за росло густой черной бородой,
