— Так вот, я повторяю, что сегодня стоял вопрос о твоем будущем и отзыв о твоем поведении и успехах был тщательно и всесторонне обсужден.
Миссис Липпет обратила обличающий взор на подсудимую, и та сделала виноватое лицо — не потому, что помнила за собою какие-нибудь черные страницы, а потому, что этого, видимо, от нее ждали.
— Конечно, в таких случаях девочкам подыскивают какую-нибудь службу, чтобы они могли зарабатывать. Но у тебя в школе были успехи по некоторым предметам, а твоя работа по английской литературе оказалась даже блестящей. Мисс Притчард, которая является одновременно членом нашего опекунского комитета и членом школьного совета, говорила с твоим учителем словесности и высказалась в твою пользу. Она также вслух зачитала твое сочинение, озаглавленное «Злосчастная среда». — Виноватое выражение на лице Джеруши на сей раз не было принято во внимание. — Ты в нем показала себя не очень-то признательной, насмехаясь над теми, кто так много сделал для тебя. И если бы твой рассказ не был таким занятным, ты вряд ли бы заслужила прощение. Но, к счастью для тебя, мистер… мм… то есть джентльмен, который только что уехал, обладает большим чувством юмора. И на основании этого дерзкого сочинения он предложил послать тебя учиться в колледж.
— В колледж? — глаза Джеруши сделались огромными.
Миссис Липнет утвердительно кивнула:
— Он задержался, чтобы обсудить со мной условия. Они необычны. Очень странный джентльмен! Он считает, что ты довольно самобытна, и хочет дать такое образование, чтобы ты могла стать писательницей.
— Писательницей? — Джеруша остолбенела. Она могла лишь повторять слова миссис Липпет.
— Да, это его желание. Выйдет ли что-нибудь из этого — покажет будущее. Материально он обеспечивает тебя прекрасно; для девушки, не привыкшей самостоятельно распоряжаться деньгами, даже слишком щедро. Он все детально распланировал, и я не могу ничего добавить. На лето ты останешься здесь, и мисс Притчард любезно предложила закупить для тебя все необходимое. Плата за твое обучение и содержание будет поступать прямо в колледж, а кроме того, ты будешь получать в течение четырех лет, пока ты будешь там, карманные деньги — 35 долларов в месяц. Это даст тебе возможность быть в равных условиях с другими студентками. Деньги будут пересылаться тебе личным секретарем этого джентльмена, а в ответ ты должна писать ему раз в месяц письмо, подтверждающее их получение. В этом письме ты должна сообщать ему о своих успехах и описывать свою повседневную жизнь — только не благодарить его за доброту или что-нибудь в этом роде, этого он не хочет. Письмо должно быть таким, какое ты писала бы своим родителям, будь они живы.
Эти письма должны адресоваться мистеру Джону Смиту и передаваться ему через секретаря. Имя этого джентльмена, конечно, не Джон Смит, но он предпочитает оставаться неизвестным. Для тебя он всегда будет никем иным как Джоном Смитом. Он хочет, чтобы ты писала ему, так как считает, что ничто так не способствует выразительности и легкости изложения, как писание писем. А раз у тебя нет семьи, с которой ты могла бы переписываться, он хочет, чтобы ты писала ему; а кроме того, он хочет следить за твоими успехами. Он никогда не будет отвечать на твои письма и не будет обращать на них ни малейшего внимания. Он терпеть не может писать письма и не желает, чтобы ты стала обузой для него. Если же когда-нибудь появится необходимость ответа с его стороны, — как, например, если бы тебя исключили, чего, я надеюсь, не произойдет, — ты можешь обратиться к его секретарю, мистеру Григгсу. Для тебя же эти ежемесячные письма безусловно обязательны: они — единственная плата, которую мистер Смит требует, поэтому ты должна быть так же аккуратна в отправлении этих писем, как если бы это был счет, который тебе нужно оплатить. Я надеюсь, что эти письма всегда будут очень почтительны и сделают честь твоему воспитанию. Ты должна помнить, что пишешь опекуну Приюта Джона Грайера.
Глаза Джеруши с тоской смотрели на дверь. Ее голова шла кругом от волнения, и она хотела только одного — убежать от скучных наставлений миссис Липпет и собраться с мыслями. Она поднялась со стула и сделала шаг назад. Но миссис Липпет остановила ее жестом. Она не хотела упустить такой благоприятный случай поговорить.
— Я верю, что ты будешь глубоко благодарна за эту редкую удачу. Немногим девочкам твоего положения представляется подобная возможность подняться выше в этом мире. Ты должна всегда помнить…
— Я… да, мэм. Благодарю вас. Я думаю, если это все, то я должна идти, мне надо еще пришить заплатку к штанишкам Фредди Перкинса.
Дверь за ней затворилась, и миссис Липпет осталась с вытянутым лицом и раскрытым на полуслове ртом. Ее последние слова повисли в воздухе.
Глава вторая
Письма мисс Джеруши Аббот мистеру Длинноногому Папочке Смиту
ДОРОГОЙ ДОБРЫЙ-ОПЕКУН-КОТОРЫЙ-ПОСЫЛАЕТ-СИРОТ-В-КОЛЛЕДЖ!
Вот я и здесь! Вчера я четыре часа ехала на поезде. Это очень забавное ощущение, не так ли? Я до сих пор ни разу не ездила на поезде.
Колледж — самое огромное и самое бестолковое место на свете — я запутываюсь всякий раз, как только выхожу из своей комнаты. Я все опишу вам позднее, когда получше освоюсь: а сейчас мне хочется рассказать вам о моих занятиях. Лекции начнутся в понедельник утром, а сегодня только суббота, вечер. И мне захотелось написать первое письмо, чтобы познакомиться с вами.
Ведь очень странно писать письма совершенно незнакомому человеку. А для меня это тем более странно, — за всю свою жизнь я написала не более трех-четырех писем, так что, пожалуйста, извините, если они не будут образцовыми.
Вчера утром, перед отъездом, мы с миссис Липпет имели очень серьезный разговор. Она дала мне подробные наставления, как вести себя в течение всей моей жизни и особенно как вести себя но отношению к доброму джентльмену, который так много делает для меня. Я должна стараться быть очень почтительной. Но как можно быть очень почтительной к человеку, который пожелал назваться Джоном Смитом[2]?
Неужели вы не могли подобрать себе имя, которое хоть как-нибудь выражало индивидуальность? С таким же успехом я могла бы писать письма «Дорогому Телеграфному Столбу» или «Дорогому Платяному Шкафу».
Я очень много думала о вас все это лето; то, что кто-то заинтересовался мною после всех этих долгих лет, наполняет меня чувством, будто я нашла нечто вроде семьи. Кажется, будто я теперь принадлежу кому-то, и это очень приятное чувство. Однако я должна вам сказать, что когда я думаю о вас, мое воображение мало что даст — я не могу вас себе представить. Я знаю о вас только три вещи:
1. Вы высокого роста.
2. Вы богаты.
3. Вы ненавидите девочек.
Как же мне к вам обращаться? Предположим, я могла бы называть вас Дорогой-Мистер-
