— Да я не жалуюсь! — перепугался Никита, решив, что нечаянно обидел спасителя-покровителя. — Мы тебе по гроб жизни обязаны… Даже не знаю, чем и отплатить за твою доброту!
— Время придет — отплатишь! — загадочно ответил Велес. — А сейчас пора мне…
Велес неожиданно исчез, словно его никогда и не было.
— Как же это, — Кожемяка в недоумении развел руками, — даже поблагодарить, как следует, не успели.
— В Киев вернемся — отблагодарим! — успокоил друга Морозко. — Знатные требы приготовим!
— И то верно! — успокоился Никита. — Ну, что ныряем?
— Ныряем, — согласился Морозко, — остудимся после пекельного жара!
Первым нырнул Кожемяка, подняв тучу брызг. Следом за ним, держа посох одной рукой, Морозко. Промокшая одежда тянула на дно — благо, что здесь было неглубоко. Под водой парень огляделся, и сразу увидел рассеянный свет, проникающий в грот сквозь небольшое отверстие в каменной стене. Преодолевая сопротивление воды, Морозко приблизился к нему и, проплыв под природной аркой, выбрался наружу. С трудом вынырнув на поверхность (мокрая волчовка сковывала движение и тянула вниз), парень поплыл к берегу. Рядом вынырнул Кожемяка, и, отдуваясь (меч, висевший у него за плечами, тоже не мало весил), погреб рядом. Вскоре они уже лежали на теплых прибрежных камнях.
— Ты знаешь, Никита, — признался Морозко, — мне до сих пор не вериться, что нам удалось с того света живыми вернуться!
— Мне тоже, — согласился Кожемяка. — Рассказать кому — не поверят! Ладно, чего это мы тут лежим — нам еще рог добывать!
Они встали и медленно пошли вдоль побережья. Обогнув выдающийся в море мыс, друзья попали на переполненную пристань. С ближайшей ладьи по сходням неспешно спускался пожилой воин.
— Ругер! — в один голос воскликнули парни. — Ты откуда?
— Морозко! Никита! — обрадовался немчин. — Я то все думал, как я вас здесь найду, а вы сами старика нашли! Меня Кожем прислал, — Ругер подозрительно огляделся и продолжил шепотом, — давайте, парни, местечко поукромнее найдем, чтобы без чужих ушей…
Сто лет — возраст почтенный, а Стояр разменял уже свою стодвенадцатую осень, и шестьдесят из них — в качестве верховного жреца Свентовида. Нести эту и без того непосильную ношу с каждым годом становилось труднее и труднее. Слабые ноги с трудом удерживали его немощное тело, а усиливающиеся с годами боли в пояснице так и норовили сломать старого волхва пополам. Всегда выручавший резной посох сегодня ничем не мог помочь Стояру — у него должны быть свободные руки. Зажав в трясущихся ладонях веник и совок, верховный жрец несколько раз глубоко вздохнул и, задержав дыхание, вошел в храм. В канун праздника урожая Стояр собственноручно подметал земное жилище бога. Ничто в этот день не должно осквернить храм, даже его дыхание. Каждый раз, когда Стояру нужно было перевести дух, он выходил на улицу. Уборка грозила затянуться надолго, ибо верховный не мог долго обходиться без воздуха.
— Я стар, ужасно стар, — подумал с сожалением волхв, покидая храм в очередной раз. — Велимудр прав — я уже с трудом могу обходиться без чужой помощи. Пора назначить приемника!
Жрец тяжело опустился на маленькую лавку, предусмотрительно поставленную младшими жрецами у входа в храм. Но сегодня он должен выполнить эту работу до конца. Сам. Без чьей-либо помощи. Так было заведено испокон веков. А после праздника он обязательно назовет приемника… Хотя это будет не так просто сделать. Если б он мог, то назвал бы его еще с десяток лет назад. Но Стояр не видел достойного кандидата принять посох верховного жреца, а вместе с ним тяжкий груз забот… Не видит его и сейчас! Велимудр умен, но жаден и властолюбив. Он будет ревностно преумножать и без того немалые богатства храма, но ни один смертный, умирая от голода на его пороге, не получит и горстки зерна. Светояр великодушен, но ленив. Воломир простоват — его обведет вокруг пальца даже ребенок. Остальные братья слишком молоды для столь тяжелой ноши. Конечно, он слишком раздувает пороки высших жрецов, они не столь уж и велики, но… Но лучше б их было поменьше. Если на этот счет не будет никаких божественных знаков, после праздника он назовет приемника. И будь, что будет. Еще одной уборки храма жрец не переживет!
Стояр с трудом поднялся с лавки, и, стараясь не обращать внимания на режущую боль в суставах, вновь вошел в храм.
Мор невидимой тенью следовал за путниками. Никто из друзей и не догадывался, что за ними уже давно следят.
— Хотя вон тот белобрысый что-то чувствует, — раздраженно отметил демон. — Уж больно часто крутит башкой по сторонам. Из всей компании — он самый опасный. Остальные так — мелочь. Смертные. Их можно в расчет не брать! Да и этот, — Мор презрительно скривился, — даже не бог. Полукровка.
Но к этому заморышу явственно тянуться с полуночи незримые силовые нити. А уж обладательницу этой силы, Марену, старый демон знал прекрасно. Да и как не знать, коли приходилась она ему родной сестрой. Со скверным характером сестренки Мор был знаком не понаслышке и ссориться с ней не собирался. Наоборот, с нетерпением ждал её прихода, не сомневаясь, что в её лице увидит сильного союзника. Даже в те далекие времена его поражала мощь марены. Не каждый бог найдет в себе силы повелевать необузданными стихийными духами, коих держала в ежовых рукавицах Зима. С её помощью Мор надеялся вернуть утраченное могущество, и вновь утвердиться на божественном пьедестале. Почему Марена оказывает поддержку этому несчастному полубожку, щедро одаряя того своей силой? Мор явственно чувствовал в парне толику родственной крови. Не значит ли это, что мальчишка выполняет какое-то задание Зимы? Если это так, то не стоит ему мешать. Из обрывков разговоров, подслушанных во время морского путешествия, Мору удалось выяснить, что привело путников на Рюген. Им нужен был Рог Свентовида. И, как он понял, они не остановятся ни перед чем, что бы его добыть. Зачем Марене понадобился этот артефакт? Он знал, что просто так Зима не будет помогать даже родному сыну. О чудесных свойствах Рога Изобилия — остатках волшебной мельницы Сампо, ходило много легенд, подчас противоречивых. Но благосостояние, приносимое рогом своему владельцу, было поистине безграничным. Поэтому Свентовид за столь недолгий срок сумел набрать вес, и подвинуть кой-кого в небесных чертогах. Племя Свентовида процветает, волхвы приносят обильные жертвы, сила вливается в него полноводной струей. Чего хочет Марена, Мор мог только догадываться. С пропажей артефакта изменится баланс сил. Кто-то из богов будет низвергнут, кто-то возвысится. А в мутной воде можно поймать большую рыбу.
— Если Рог так нужен Марене, то я сам добуду его, — решил Мор. — А там посмотрим: преподнести ли его сестренке в качестве подарка, либо оставить себе. Овчинка выделки стоит. Ну и меч. Жаль, я не могу собственноручно удавить наглого вора! — Мор хищно оскалился. — Эти законы, придуманные выжившим из ума Родом, раздражают. Но старик силен, против его порядков не попрешь! Придется искать того, кто выполнит всю грязную работу. И надо найти как можно быстрее!
Нильс отер тыльной стороной ладони пивную пену с вислых усов.
— Корчмарь! Пива! — громко крикнул он, стараясь перекрыть гул переполненной корчмы.
Но корчмарь не спешил являться на зов Нильса, он знал — калита Синезубого пуста. А от привычки наливать в долг держатель питейного заведения давно избавился. Он знал Синезубого варяга лет десять, но это не меняло его отношения к пирату: нет денег — нет выпивки! Нильс отирался в Арконе уже третью седмицу, дожидаясь окончания праздника урожая и осенней ярмарки. Именно после окончания ярмарки он рассчитывал поживиться: купчишек на ярмарке в этом году тьма, многие из них уедут отсюда с туго набитой мошной. Но кому-то придется поделиться! Однако, праздник еще даже не начинался, а Нильс уже успел промотать все денежки, что еще оставались от последнего похода. Старый морской волк прочно сидел на мели. Это знали все постояльцы корчмы Горбатого Хряка, а хуже всего — об этом знал сам хозяин и отказывался наливать Нильсу в долг. Благо, что Синезубый уплатил за ночлег вперед, иначе ему пришлось бы все это время ночевать под открытым небом на палубе драккара.
— Хозяин! Пива! — вновь проревел Нильс, хотя прекрасно понимал, что от Хряка ему не перепадет сегодня ни капли.
Варяг в ярости хватил кулаком по липкой, залитой пивом столешнице: ему не хватало самой малости — одной — двух кружек хмельного напитка, чтобы вернуть хорошее настроение. Он поднял пустую кружку,
