происхождении. Их речь странна, замашки дики, а мотивации не поддаются просчету. От них чего ни жди, они удивят вас рано или поздно по самые печенки.
Уж казалось, в ББМ запас чудачеств был исчерпан, спасибо до ядерного взрыва не додумались. А может, побоялись – вдруг не смешно получится. И тут один капитан, нимало не таясь, спёр из парка техники автомобильный прицеп. И сказал, что не отдаст. И послал всех на фиг. И ничего ему не было. Потому что решили: он же не танк угнал, правда? Хотя танк этот дурацкий стоит без дела, только место занимает, плохо стоит, сам в руки просится. Короче, товарищи офицеры, могло быть и хуже, верно? Да тут всегда может быть хуже, это армия. Вон, у ракетчиков один прапорщик вообще педераст. А наши только по бабам. Есть еще, чем гордиться.
Милые и невинные офицерские причуды, так сказать. Повседневная жизнь войск. Чужие против Хищника, знай успевай прятаться.
Генерал на таком общем фоне – нечто особенное. Пока кругом забивают болт на службу и загибаются от тоски, генерал несет в армейские массы свет разума и сеет вокруг добро. Я серьезно. Именно генерал способен вдруг проявить такую глубокую человечность, чувство юмора и здравый смысл, что залюбуешься. За это генералов уважают солдаты и опасаются полковники.
Случается на гражданке, что генерал, раскрыв рот перед телекамерой или диктофоном, тоже выставляет себя пришельцем из иных миров. Как ляпнет чего, и сразу видно: с Луны свалился. Вспомните хотя бы прогнозы наших генштабистов о том, что войска Хусейна, прекрасно обученные и сплоченные любовью к родной иракщине, дадут прикурить американским интервентам.
По счастью, в отличие от «арбатского военного округа», реальная армия не несет ахинею по телевизору, а грузит уголь, строит дома, собирает картошку, растит свиней и иногда даже стреляет. Думать об американских интервентах ей некогда, своего дерьма навалом. В войсках первая забота и беда генерала – подчиненные ему Чужие и Хищники, которые без присмотра того и гляди поубивают друг друга. И тут генерал просто вынужден шевелить мозгами. В строю и так полно лентяев, тормозов, недоучек, алкоголиков и просто офицеров, уставших служить. Причем все они, вплоть до распоследней пьяни, умелые пройдохи, мастера лепить отмазки, переводить стрелки и прикидываться шлангами. А некоторые еще и воруют. Если при таком, с позволения сказать, «личном составе» генерал откажется соображать – конец войску.
С точки зрения гражданского человека, не любящего армию, генерал это зажравшееся московское штабное мурло, зверски эксплуатирующее солдат на строительстве очередной дачи. То, что в девяти случаях из десяти попасть на такую стройку для солдата большое счастье, сейчас не важно. Ибо не для того солдат генералу вверен.
С точки зрения гражданского, влюбленного в армию, генерал это эпическая фигура военного времени. Вроде лиса пустыни Роммеля или сталинского кризис-менеджера Жукова – вот бы их столкнуть и поглядеть, как Жуков натянет лису глаз на хвост.
Реальный генерал, у которого над головой начальство с дамокловым ломом наперевес, а под рукой стая голодных Чужих и банда скучающих Хищников, плохо вписывается в обе эти схемы.
Ведь генерал в мирное время – просто государственный чиновник. И если «по войне» он еще в состоянии кого-нибудь сгоряча пристрелить за неисполнение приказа, то по жизни на генерала сплошь и рядом – кладут. Несмело, но все равно с прибором. Генерал может приказать – мы можем не сделать. То есть, мы не имеем права так делать. Но можем делать вид, что все сделали, а на самом деле не делать ничего. И у нас будет миллион оправданий. У нас нет того, нет этого, и ту штуковину нам не подвезли вовремя, а той хреновиной воевать невозможно – мы ее покрасили и воткнули на место чисто для красоты.
И все эти отмазки будут правдой.
Как правило.
Потому что остальные железяки мы промотали, разбазарили, потеряли, или они у нас развалились от старости – кроме тех хреновин, покрашенных в десять слоев, которыми воевать невозможно, и они тут для красоты стоят.
И танк этот дурацкий глаза мозолит, ну заберите его уже кто-нибудь у нас. Не положен нам танк по штатному расписанию! Черт его знает, откуда он тут взялся!
Спасите нас, товарищ генерал. Мы больше не можем.
Иногда генерал спасает. Чаще так: он приходит, берет нас за руки и начинает этими руками сгребать в кучку дерьмо, которое из-под нас рассыпалось. Роет теми же руками яму, спихивает в нее дерьмо, аккуратно присыпает землей и разравнивает. И говорит: учитесь, негодяи, как делать вид, будто дерьма не было. Это «правильный» генерал с точки зрения офицерства, и вслед ему кланяются: спасибо за науку.
Иногда со спасательной миссией прибывает неправильный генерал. Он привозит с собой лопату, собирает ею дерьмо в ведро, а потом надевает ведро на голову командиру части. Перед строем. После чего убывает, не забыв прихватить и лопату, и ведро с остатками дерьма. Ведро он предъявит в штабе округа, как отчет о проделанной работе, а лопата ему нужна для очередной спасательной операции.
И очень редко нас спасает такой генерал, которому и названия нет. Этот ангел, это чудо, этот Человечище просто дает нам лопату и говорит, как ею пользоваться. А дальше мы сами. Мы ж не сволочи какие. Нам, собственно, только лопату и надо было.
Но последний случай – из разряда исключений.
Обычно бывает проще и скучнее.
Прибыла однажды в мулинский разведполк проверка. Кто в бумажках роется, зловеще прищурившись; кто по казармам шляется, хищно принюхиваясь. А самый главный генерал двинулся знакомиться с учебным процессом. И заходит он в один класс, а там – о-па! – стоит БРДМ. Как ее туда запихали, история умалчивает, не по частям же, она ведь броневик.
Генерал выражает удовольствие, потом спрашивает: а вы ее тут заводите? Местные: а как же, у нас специально для таких случаев оборудована мощная вытяжка. Генерал: молодцы, молодцы, одобряю, а ну – заводи! Местные: будет сделано. Кто-то лезет за штурвал, поворачивает флажок стартера – никакого эффекта. Блин, жалуется, вот так всегда, закон подлости, когда проверка – непременно аккумулятор разряжается в ноль. Генерал смеется и говорит: а слабо вручную? Ну, местные нашли ручку, сунули и давай крутить. Дохлый номер. Генерал им: ладно, ладно… На сегодня прощаю. И уходит спокойно дальше.
Минут через десять генерала догоняет взмыленный офицер и козыряет: разрешите доложить, завели БРДМ! Генерал радуется, и со словами: «А ну-ка, послушаем, как оно тарахтит…», поворачивает назад. Возвращается в класс. А оно не тарахтит. Местные, с изменившимися лицами, опять крутят ручку. Без толку.
